Непотерянный рай - [8]

— У меня всего две руки, — отрезал гардеробщик, и не думая пошевеливаться.

Анджей выхватил у него пальто и выбежал на улицу, напоминая студентика, погнавшегося за девчонкой. Просто захотелось еще раз увидеть ее, ему и в голову не приходила мысль познакомиться с ней.

Никогда в жизни, даже в юности, он не знакомился на улице с женщинами. Не то чтобы у него было какое-то предубеждение, он знал, что случайное знакомство может быть куда важнее, чем знакомство, завязанное в светской гостиной, но он не делал этого — видно, потому, что ему не хватало смелости и опыта. Бывший его одноклассник Лешек еще и сейчас, как рассказывают, пристает в Лазенковском парке к девчонкам лет на тридцать моложе его. Друзья посмеиваются над ним, а может, и завидуют столь откровенному бесстыдству.

В Уяздовских Аллеях его окутала тьма. Правда, фонари здесь светили ярче, чем где бы то ни было в городе, но все равно света было мало, чтобы различить что-нибудь и сразу разобраться, куда идти: налево или направо. Ему вдруг стало страшно, что он больше не увидит ее. Самому-то ему нужно налево, на площадь Трех Крестов, там несколько автобусных остановок, стоянка такси.

Он снова увидел ее на углу Княжеской. Куда она шла? Не задержавшись, миновала автобусную остановку. Не намерена же она идти через мост? А вообще-то, это было бы Анджею по пути. Но дальше он за ней не пойдет, сядет в автобус.

Возле мрачного, мертвого в эти часы здания Национального музея она, как он и предполагал, свернула на мост. Тут уже совсем никого не было, пустая пешеходная дорожка вдоль проезжей части моста и утомительный для глаз густой гребешок балюстрады над Вислой. Анджей еще подумал, что незнакомка спустится по лестнице на Повислье, но этого не случилось, той же походкой лунатика она миновала обе башенки, эти саркофаги, откуда начинается спуск вниз будто в царство теней.

«И зачем я, собственно, волокусь за ней, — ханжески попрекал себя Анджей. — Сопляк какой-то. Идти дальше или не идти? Не пойду».

Как раз рядом была остановка попутного автобуса и трамвая, но он пошел дальше по мосту. Вода под опорами напоминала черную похлебку, на поверхности которой кружились белые пятна, словно кусочки застывшего сала.

Услышав, что за ней кто-то идет, девушка замедлила шаг. Неужели она… — в мозгу у Анджея зародилось подозрение, — нет, пожалуй, так же, как и он, она предпочитает, чтобы случайный попутчик шел не позади, а впереди. В момент, когда он обходил ее, она остановилась и облокотилась на перила моста, повернувшись спиной к тротуару. Речной ветер относил ее волосы за спину.

Загрохотал подкативший к остановке трамвай. Идти дальше или остановиться? Все эти колебания были обыкновенным самообманом, ведь в глубине души он был уверен, что остановится тут, должен остановиться.

— Простите, вы не боитесь идти одна по мосту в такое время?

Ни слова в ответ. Лишь проводила холодным, как туман, взглядом пробежавший трамвай.

— Безлюдное место. К тому же суббота, — продолжал он. — Не лучше ли сесть в трамвай?

— Не ваше дело!

Он услышал ее голос. Это уже хорошо. Пусть говорит что угодно, только бы говорила.

— Не мое, но меня тревожит ваше состояние. Возможно, у меня дурные предчувствия.

— Прошу вас, не мешайте. Мне хочется побыть одной.

— Я понимаю.

— Что вы понимаете?

— Я наблюдал за вами в клубе.

— Вы?

Она встряхнула льняными волосами, повернулась к нему, но не подняла головы. Взгляд ее был устремлен куда-то вниз, ему под ноги, как тогда, за столиком.

— Ах, это вы? — Наконец она подняла глаза и окинула его взглядом с ног до головы. — Не тратьте время попусту, ничего у вас не выйдет, — в ее глуховатом голосе прозвучали злые нотки. — Поищите в другом месте, советую возле гостиницы «Бристоль».

— Вы ошибаетесь, дело совсем не в этом.

— Высшая школа верховой езды, — продолжала издеваться она, — знаю все эти штучки: вы хотите стать моим утешителем в какой-нибудь укромной комнатушке, за рюмкой коньяку. Прошу вас, оставьте меня в покое.

— Да я женатый человек!

— Ну и аргумент придумал! Нет у меня никакой охоты с вами разговаривать. Ступайте отсюда!

Несмотря на эти обескураживающие слова, он все же почувствовал какое-то удовлетворение. Заговорила все-таки, хоть и зло, но все-таки заговорила, не бурчит, как прежде. Это уже кое-что, а может быть и многое. Не проститутка она, это точно. В глубине ее серых, как зола, глаз появился первый живой огонек. Будто ветер расшевелил искру в погасшем костре.

С противоположной стороны, от Саской Кемпы, доносились шумные голоса. К ним приближалась пьяная компания.

— Я постою здесь, пока они пройдут, а там уж оставлю вас в покое.

— Не боюсь я ни их, ни вас. Никого не боюсь. Оставьте меня в покое, черт возьми!

Пьяная троица поравнялась с ними, но не задела их. Только один, самый крикливый, повернул к Анджею свою крысиную физиономию, подмигнул и скорчил понимающую гримасу.

— Подцепить хочет, — сказал он, обращаясь к своим дружкам.

— Заткнись, — отрезал другой. — Не видишь, пожилой тип стоит?

Эта сомнительная похвала заставила Анджея улыбнуться. Чуть за сорок, а для них уже пожилой. Пожалуй, и девушка, заглядевшаяся на воду, рассуждает так же.