Непостоянное сердце - [25]

Вивиан, выдвинув стул напротив, села и стала размешивать сахар в фарфоровой чашке фирмы «Ройял Алберт». Наблюдая, как он аккуратно переставляет кружку, она жеманно передернула плечиками и проворчала:

— Какой кошмар эти кружки! И когда только ты наберешься культуры и станешь пить из чашек?

В серых глазах Холта мелькнул озорной огонек.

— Неужели ты можешь представить в моих руках нечто хрупкое, вроде твоего фарфора? — хохотнул он.

Вивиан, белокурая миловидная женщина, была стройна не по возрасту и прекрасно это сознавала. На ее кукольном личике почти не проступало морщин, а прическа на протяжении многих лет оставалась неизменной — опускающиеся до плеч густые волосы с загнутыми вверх концами, такие же непослушные и своенравные, как она сама, с любовью думал Холт. Еще не было и десяти утра, а Вивиан уже успела сделать макияж — подкрасила губы коралловой помадой, чтобы подчеркнуть безукоризненную форму рта, распушила тушью ресницы, восхитительно оттенявшие ее изумительно голубые всегда смеющиеся глаза.

В мочках ушей поблескивают крошечные гроздья жемчужных зерен, шею обвивают три нитки жемчуга, идеально гармонирующие с нежно-серым кашемировым свитером. Руки гладкие, белые; на ногтях блестит лак того же цвета, что и помада.

— Тебе в жизни не удастся найти порядочную девушку, если не будешь следить за своими манерами, — погрозила она Холту изящным пальчиком.

— Мне не нравятся порядочные девушки, — шутливо огрызнулся тот. — Я предпочитаю непорядочных.

— Ты невыносим, — отругала племянника Вивиан и, не сдержавшись, улыбнулась, потом со вздохом добавила: — Хоть бы ты женился до того, как я…

Неоконченная фраза гнетущим грузом повисла в воздухе.

— Ну вот, опять за свое, — раздраженно произнес Холт. — Ты никуда не отправишься, тетя Вив. И я, разумеется, не намерен тащить в свой дом первую подвернувшуюся порядочную девушку только ради того, чтобы ты сплясала на моей свадьбе.

— Я? Сплясала? — Она вытаращила свои голубые кукольные глазки. — Да уж, это было бы событие так событие. Я не танцевала ни разу в жизни. У меня больное сердце, ты же знаешь. Поэтому я и в молодости была лишена всех тех радостей, которые доступны другим девушкам.

— Ты только не забывай пить таблетки, которые тебе дали в больнице, — ласково сказал он. — Они хорошо помогают.

— Ты даже не знаешь, как это отвратительно, когда твоя жизнь зависит от таблеток, — обиженно заявила она, поднося к губам чашку. — И почему мне не сделают трансплантацию? Сегодня многим делают такие операции.

— Таблетки все равно пришлось бы пить, — заметил Холт.

— О, я уже сто раз слышала все твои аргументы. Ладно. Как бы то ни было, не думаю, что мне захотелось бы ложиться под нож.

— Многие принимают таблетки и ничего, — продолжал убеждать он.

— Мне сорок девять лет, — отвечала Вивиан, тяжело вздохнув, — и я, сколько помню себя, только и делаю, что пью, пью и пью эти благословенные таблетки, поддерживающие мое сердце. Меня тошнит от одной мысли о них.

— Я знаю.

— Меня от них в сон тянет. Память отказывает.

— Они призваны замедлять твои жизненные функции, — сказал Холт. — Чтобы сердце работало ровно и не поднималось давление. Тебе же врачи в больнице каждый раз это объясняют, тетя Вив.

Она опять вздохнула.

— Я иногда чувствую себя совсем старухой.

— Ты вовсе не старуха. У тебя лицо и фигура, как у манекенщицы, и ты это прекрасно знаешь.

— Зато мужа у меня нет и никогда не было. — Она кисло поморщилась. — Никто не хотел жениться на мне. Как только узнавали, что у меня больное сердце, тут же в кусты. Я даже не могла родить ребенка, как всякая нормальная женщина.

Холт протянул к ней через стол свою большую ладонь.

— Эй, — проговорил он. — Тебе скорей всего не делали предложения из-за чужого ребенка, которого ты воспитывала. Наверно, это я их отпугивал.

Вивиан надула губы.

— Наша Мари вон аж двух мужиков отхватила, причем один из них — знатная персона в наших краях, — изрекла она, не сводя с него взгляда.

— Но Макс Кордер так и не женился на ней, — спокойно заметил Холт.

— Он собирался. — Вивиан нахмурилась. — С месяц назад Мари заскочила ко мне, вся такая довольная, счастливая, сообщила о предстоящей свадьбе. Макс все же не устоял перед чарами моей дорогой сестрички.

Холту показалось, что губы у тети Вив как-то злобно изогнулись.

— Ты должна была радоваться за нее, — ответил он. — Тете Мари не очень сладко жилось до встречи с Максом. А сколько о ней болтали всякого вздора после смерти жены Кордера.

— Тем не менее она неплохо пристроилась. — Вив вертела чашкой, чуть наклоняя ее то в одну сторону, то в другую. — Они с Максом планировали сыграть свадьбу весной. И это-то после десяти лет греховной жизни!.. Я ей так и сказала. Ей должно быть стыдно…

— Тетя Вив! В наше время это самое обычное дело. Многие так живут. Не каждому охота связывать себя узами брака, особенно если детей заводить не собираются.

Холт почувствовал, что в нем закипает гнев. Тетя Вив всегда придерживалась пуританских взглядов. Собственно, на этой почве и возникли между сестрами разногласия десять лет назад. Пропасть отчуждения существовала и по сей день, но приличия соблюдались. Правда, Холт был уверен, что Мари ни при каких обстоятельствах не откажется от сестры. Наделенная легким уживчивым характером, она никогда не станет ради забавы ворошить осиное гнездо.