Непостижимая тайна - [48]

– Тфиии…

– Он говорит – только тост, – пояснила я.

– Куууу-еф! – объявил Ник на весь зал.

– Мы хотим самый большой кофейник с кофе, какой у вас найдется, – добавила я торопливо. – Это срочно. На самом деле, голова у него уже включилась, но он не начнет нормально разговаривать, пока не выпьет, по крайней мере, четыре чашки.

Официант с уважением всматривался в лицо Ника, надеясь, что тот скажет что-нибудь еще. Глаза Ника по прежнему не открывались и выглядели сильно опухшими.

– А для вас, мисс?

– Все то же самое, – сказала я.

Он записал наши пожелания и быстро упорхнул. После этого Ник завыл:

– Ммм-но… же .

– Господи, – сказала я и подняла скатерть, чтобы глянуть на его ноги.

– Яххх…ром.

– Все в порядке, Ник. Все с твоими ногами нормально. Просто ты ботинки надел не на ту ногу.

Я залезла под стол и переменила ему ботинки. Встав на колени, я услышала интенсивный шорох газеты. Я вылезла из-под стола, убрала с головы скатерть и в эту секунду заметила стекло в золотой оправе, торопливо скрывающееся за «Телеграфом». Ванаблес был заворожен не меньше, чем официант, но старался это скрыть. Едва я успела сесть, как к нам примчался официант с гигантским кофейником, больше похожим на огнетушитель, налил нам с Ником по чашке и почтительно замер, с любопытством уставившись на Ника.

– Молоко, мисс?

– Спасибо, – ответила я. – Ему не надо пока. Четыре чашки кофе он должен выпить без всего.

Официант наливал Нику чашку за чашкой и наблюдал. Четыре чашки Ник выхлебал, все еще не продирая глаз. Газета перед Ванаблесом заметно перекосилась – он тоже наблюдал. Очевидно, новости о Нике уже разошлись среди официантов. К нам прибыла девушка с кукурузными хлопьями и молоком. Теперь на Ника таращились уже трое. Ник не открывая глаз съел целую миску хлопьев и поглотил еще две чашки кофе. После этого он немного приоткрыл глаза. Но все еще таращился в никуда прямо перед собой. Еще одна официантка примчалась с двумя подносами завтрака. Еще один официант принес стопку тостов и тоже присоединился к восторженной публике, чтобы внимательно наблюдать, как я вкладываю нож и вилку Нику в руки и командую:

– Можно кушать.

Ник немедленно приступил к трапезе. Все пятеро зрителей почтительно наблюдали, как он, не глядя в тарелку, поймал вилкой скользкий увертливый гриб и отправил его в рот. Потом они не менее почтительно смотрели, как Ник съел бекон. Их глаза были прикованы к яйцу. Я задалась вопросом: может, они заключили пари, съест ли Ник яйцо или размажет его по себе? Если так, то они проиграли. Рискованно свисавшее с вилки яйцо Ник отправил в рот целиком. Ничего не уронил. На этом месте Ванаблес перестал притворяться, что ему все равно. Он свернул газету и спросил:

– А что будет, если перед ним сейчас поставить второй поднос? Он съест и не заметит?

Официанты и официантки посмотрели на него благодарностью.

– Да, он всегда ест как зомби. Я уже экспериментировала.

– Бо-ббб-зм… фтыр..зз. Йааа…ви.

Все повернулись ко мне в надежде, что я смогу это перевести.

– Он сказал, что заметил, когда я два раза подряд подсовывала ему вареные бобы.

– Йааа… вн..тель. – Согласился Ник.

Прежде, чем я успела это пояснить, к нам подошли тетя и дядя. Они буквально смахнули меня со стола и Джанин воскликнула:

– О, сынок, бедняжка, – и сдвинула меня вместе со стулом к Ванаблесу. А дядя Тэд благожелательно пробурчал:

– Доброго утречка!

Он сел с Ником, две официантки и один официант тут же исчезли, а наш достал свой блокнот и горестно нацелился туда карандашом.

– Запишите мой заказ, пожалуйста, – сказала тетя Джанин, – Ник бедняжка с утра совершенно беспомощный. – Она начала намазывать ему маслом тост. Сегодня на тете был новый свитер. Плечо, обращенное ко мне, сияло золотым блеском, словно кто-то разбил об тетю Джанин яйцо. Ванаблес выглядел таким же разочарованным, как и официант. Но он вежливо пододвинул тарелку с мармеладом поближе к тете и спросил у меня:

– Он, что не может сейчас сам сделать себе бутерброд?

– Обычно я позволяю ему попытаться, – ответила я. – Но случается, он мажет маслом тарелку и пытается съесть ее.

– Он выглядит уже почти проснувшимся, – заметил Ванаблес. Ничего не скажешь, наблюдательный человек. Ник всегда делает самые серьезные ошибки, когда он уже почти проснулся. Наш разговор заставил тетю Джанин заметить Ванаблеса. Она наклонилась вперед и начала внимательно читать его значок. Я тоже. Там было написано «Руперт-маг».

– Руперт-маг, – вслух сказала тетя Джанин. – Вы должно быть белый маг из тайного сообщества во вселенной номер три.

– Строго внештатный корреспондент, – ответил он. – На днях мы с вами встречались в Бристоле, госпожа Мэллори.

Дальше я ничего не могла расслышать из их беседы, потому что дядя Тэд гаркнул мне в ухо:

– Мари! – умоляюще заныл он через голову Ника, – Мари, меня сегодня записали в группу двенадцать. Что делать?

– Зависит от того, что от вас требуется. Что там будет?

– Да, кто бы знал! – ответил он с отчаянием. – Обещай мне, что придешь меня поддержать.

– Итт..о, бде… фантс… фанс. – встрял Ник.

– Что? – спросил дядя Тэд, он никогда не понимал замысловатые речи Ника по утрам.