Непоседа, Мякиш и Нетак - [4]

— Ладно, становись первым, а я пойду последним.

И они построились. Первым стал Нетак, в затылок ему — Мякиш, а последним Непоседа.

— Пошли! — раздалась команда. — Вперед!

Нетак, конечно, пошел назад, Непоседа — вперед, и ни тпру ни ну, ни назад ни вперед!

— Ах! — вскрикнул Непоседа.

— Ох! — вздохнул Нетак.

— Эх! — пропищал Мякиш.

Произошло то, что происходит всегда, когда в строю находятся непоседы, мякиши и нетаки. Металлический и деревянный столкнулись с пластилиновым другом и так прилипли к нему, что не смогли сдвинуться с места. Добрых полчаса отклеивались они от Мякиша: одну руку оторвут — другая пристанет, одну ногу отклеят — другая увязнет. И пока все трое отклеивались друг от друга, Мякишу так намяли бока, что он даже на себя стал не похож — какая-то бесформенная картошка.

— Иди, Мякиш, последним, а я буду вторым, — сказал Непоседа, вправляя на свое место вывихнутую в свалке руку-пружинку.

— Нет, я буду вторым! — заупрямился Нетак.

Непоседе этого только и надо было. Он стал первым и начал командовать:

— Левой, правой! Раз, два! Раз, два!..

И путешественники наконец двинулись в путь.

Правда, Нетак все время нарушал команду: он ходил не левой-правой, а правой-левой и при этом приговаривал: «Два, раз! Два, раз!»

Пока солнце пекло, Мякиш все время отставал. Тапочки его то и дело прилипали к земле, отрывались, и ему приходилось возвращаться и подбирать их. Хорошо, что солнце спряталось за тучку, подул прохладный ветерок, и Мякиш перестал таять и прилипать ко всему, что встречалось в пути.

Непоседа и Нетак тоже чувствовали себя инвалидами. У Непоседы ослабли винтики, ему приходилось все время придерживать свои вихляющие ноги, а Нетаку — остерегаться, чтобы не зацепиться за кого-нибудь своими сучками и заусенцами.

Трудно жить на земле незаконченным игрушкам!

Им поскорее хотелось встретиться со своими мастерами. Умелые руки сделают все необходимое, отремонтируют их, и они станут выносливыми, красивыми, прыгучими и сильными.

От этих мыслей на душе у человечков стало радостно и весело. Маршируя, они прошли школьный двор и очутились на большой шумной улице. Для них это был новый, неизвестный еще мир.

По широкой мостовой катили разноцветные автобусы, сломя голову мчались легковые автомобили и мотороллеры, грозно мигали светофоры, а по тротуарам ходили толпы людей и бегали вихрастые сорванцы с футбольными мячами под мышками.

Непоседа, Мякиш и Нетак бодро шагали вперед, а идти помогала веселая песенка, которая сама пришла им на ум:

Идет дорога длинная,

Не кончится никак,

Шагает пластилиновый,

Наш Мякиш пластилиновый,

А впереди Нетак.

Но все же получается

Немножечко не так,

Поскольку выясняется,

Не первым, выясняется

Вторым идет Нетак.

А первый, выясняется,

Умчался далеко,

Поскольку догоняется,

Поскольку догоняется

Он очень не легко.

За ним устанешь следовать,

Пружинка — чемпион,

Ведь это Непоседа ведь,

Ведь это Непоседа ведь,

Ужасный ветрогон.

Высокие дома смотрели на людей широкими глазами витрин, а когда солнце выглядывало из-за белых облаков, витрины сверкали так, как будто за каждой из них зажигалось свое собственное солнце.

А ведь каждая витрина была кладовой чудес, гляди не наглядишься: барабаны, гармошки, часы, удочки, дудки, рогалики с маком… всего не перечесть. Было тут от чего глазам разбежаться. Даже Мякиш забыл о своей короткой ноге, из-за которой сильно хромал. Не вспоминал он и о Пете.

Непоседа не пропускал ни одной витрины, если видел в ней велосипеды, самокаты и роликовые коньки. Мякиш прилипал к стеклам, за которыми стояли мягкие кресла и диваны, а Нетак сопел и возмущался, почему не продают горячее мороженое, соленые конфеты, мягкие сухари и сани на колесах.

То и дело приходилось им останавливаться. А впереди, на углу большой площади, сияла и звала к себе вывеска магазина детских игрушек. К ней и направились Непоседа, Мякиш и Нетак.

Но здесь нам придется на время оставить наших путешественников и поближе познакомиться с Петей, который по папочке Мамин, а по мамочке Папин, с тем самым Петей, который неизвестно почему не поехал в пионерский лагерь.

Глава пятая Петя, мама, папа и капризит

Оказывается, Петя был тяжело болен. Он упорно отказывался от сорок пятой ложки супа, от четвертой котлеты, от третьей куриной ножки. А от манной каши, которую ему трижды в день подавала сама мама, он даже отбивался ногами.

Ни один доктор не мог определить Петиной болезни, а мама уверяла, что у Петеньки новая, еще никому не известная болезнь, причем в самой тяжелой форме. Только одна домработница Дуся давно определила его болезнь. Она сказала, что у Пети обыкновенный капризит, да еще с выбрыками.

У Пети был жесткий постельный режим, который состоял из четырех пуховых подушек и двух одеял верблюжьей шерсти. Лечили его тридцатью сортами сдобных булочек и всевозможными сладкими кашами. От этого щеки больного розовым тестом растекались по наволочке и сам он напоминал пятую подушку.

Конечно, простым способом так раскормить человека нельзя было. Тут применялись особые новейшие средства.

Дело в том, что Петин папа был известным в городе изобретателем. Поэтому дома по распоряжению мамы он совершенно бесплатно конструировал прекрасные автоматы, которые сами кормили Петю. Самокормящие автоматы!