Непорядок вещей - [30]

Из телефона продолжали извергаться потоки брани. Сильвия положила трубку и отдышалась. Кто он? Муж звонившей до этого женщины? Вдруг он вернулся домой раньше и застал ее у телефона? Хотелось надеяться, что все-таки нет. Самое тяжелое в ее работе то, что в половине или даже в большинстве случаев неизвестно, каковы последствия этих разговоров, что происходит дальше в опасной жизни женщины, обратившейся за помощью.

Полчаса телефон молчал. Следующий звонок раздался минут через сорок пять. После долгой тишины он показался более громким и настойчивым. Из трубки раздался приятный интеллигентный голос.

— Меня зовут Анна. Фамилию я называть не хочу.

— Понимаю, — сказала Сильвия. — Что у вас случилось?

Помолчав немного, женщина смущенно ответила:

— Я думаю, проблема всегда одна и та же.

— В основном, да. Но детали у всех разные. Сюда звонят преимущественно женщины, которые пережили насилие, но не только они. Насилие как физическое, так и психологическое.

В трубке раздался натянутый смех, самый безрадостный смех, который когда-либо слышала Сильвия.

— В моем случае оно отнюдь не психологическое.

— Анна, я вам помогу, насколько это в моих силах, — сказала Сильвия, обратившись к собеседнице по имени, хотя и сомневалась в его подлинности. — Я правда очень хочу вам помочь. Расскажите, что у вас случилось?

— Мне надо с вами встретиться лично. Понимаете, это долгая история, и рассказывать ее можно долго, не одну неделю.

Женщина опять замолчала. Сильвия слышала только дыхание.

Совершенно неожиданно тишину прорезал самый отчаянный крик о помощи из всех, что она когда-либо слышала.

— Что мне делать?

— Вы из Кингсмаркэма?

— Да.

— Вы сейчас дома одна?

— Он в саду. С ребенком. Я вижу их в окно. Боже, он идет сюда. Больше не могу говорить. Я не должна была звонить вам, он спросит, с кем я разговаривала. Что мне сказать?

— Перезвоните, когда будете одна, — произнесла Сильвия как можно спокойнее. — А пока давайте прервемся.

На другом конце бросили трубку. Сильвия склонилась над столом, обхватив голову руками. Этот звонок ее глубоко потряс. За все время своей работы она, пожалуй, еще так сильно не переживала. Было что-то особенно ужасное в том, что интеллигентная, судя по всему, обеспеченная женщина, говорит с интонациями загнанной жертвы. «И это в нашей стране, нашем городе», — думала Сильвия. Она представила, как в ту далекую комнату входит мужчина, одной рукой вырывает у женщины трубку, другой бьет наотмашь, и содрогнулась.

При такой работе иногда необходимо выпить, подумала Сильвия, но это невозможно. Она знала, к чему может привести выпивка средь бела дня. Потом, сказав себе, что кроме «Анны» есть другие, позвонила в Кингсмаркэмский полицейский участок и выяснила, что женщина с синяками на лице так и не пришла.

— Опиши еще раз тот дом, пожалуйста, — попросил Вексфорд.

Они ехали в машине Карен Малэхайд. Карен сидела за рулем, Рэчел Холмс рядом с ней, а инспектор сзади.

— Я же говорила! — у Рэчел есть одна сильная черта — она не боится полиции. — Дом из красного кирпича, вокруг поля и леса, черепичная крыша, в саду перед ним росло большое дерево. Кажется, обычная сосна.

— Раньше ты говорила, что елка.

— Какая разница — сосна или елка? Я в этом не разбираюсь. Просто когда я закрыла глаза и попыталась представить себе это место, то увидела что-то вроде елки.

«Значит, она имела в виду просто хвойное дерево», — уточнил про себя Вексфорд. Он знал, как легко вывести ее из себя, и тогда она замкнется в недовольном молчании. Знать бы еще, как расположить ее к себе!

— Рэчел, — обратился он к ней, — когда тебя держали в том доме, ты должна была знать, что, когда тебя отпустят, этим займется полиция. Ты думала об этом?

— Иногда казалось, что меня никогда не отпустят.

— Хорошо. Но с твоих слов у меня сложилось впечатление, что ты не очень боялась своих похитителей — Вики и этого… Джерри. Скорее всего, ты думала, что придет время, и полиция попросит тебя описать как можно подробнее это место. Ты не обратила внимания, что видно из окон?

Рэчел фыркнула. Неприятная черта — фыркать, когда другой просто пожал бы плечами.

— Но вы же знаете, что меня поили какой-то дрянью, вы ее как-то еще назвали. От нее у меня в голове все смешалось. А из окна были видны только поля, больше ничего. Одни поля до самого горизонта.

Они ехали на юг от Стовертона, к Флэгфорду. Незастроенных участков почти не попадалось, но дома находились довольно далеко друг от друга, примерно в четверти мили. Строения встречались самые разные — начиная с фермерских усадеб, «вдовьих» домиков и перестроенных амбаров и заканчивая современными коттеджами и модными виллами. Несколько многоквартирных домов стояло на окраине Флэгфорда. Но бунгало почти не видно. Рэчел сделала недовольную мину, и Вексфорд решил, что, наверное, она заметила дом доктора Девоншира или его клинику.

В самом городке не имело смысла задерживаться, поскольку Рэчел твердо заявила, что ее бывшая тюрьма стояла посреди чистого поля, и Карен свернула на проселочную дорогу, которая пролегала по лесистой возвышенности. Повсюду виднелись пологие холмы, на которых обитали только овцы. Ни одного дома. Но Рэчел настаивала, что здесь она вообще не была, это совершенно другие места.