Непопулярные животные - [23]
Прибегает на Моховую. Забыл уже, где тот подвал. Бродит по дворам, ищет. Вдруг открывает дверь какая-то барсучка и выливает волку на ноги ведро грязной воды. Сразу Бирюков узнал редакцию «Белой богини».
– А, это вы! – говорит Барсучка. – Идите скорее!
Ухватила его барсучка за лапу и тащит в сортир, а там воды по колено.
– Понимаете, туалетная бумага сейчас дефицит, – говорит Барсучка. – Но мы с Еленой нашли выход из положения, нарезали писульки одного нацика. И такие это были говенные писульки, что унитаз засорился.
– А если б вы нарезали Гоголя и Ахматову, толчок бы не засорился? – спросил волк.
– У нас тут очередь из авторок, которые намного лучше Гоголя и Ахматовой, – строго сказала барсучка. – Не лезьте не в свое дело, займитесь уни тазом.
Сбегал волк за насосом, выкачал воду, вытащил из унитаза свой роман. Даже от денег отказался.
Купил он черную маску, оделся как ниндзя, приходит в редакцию на следующее утро. Заглянул в окно – а там никого, кроме росомахи Елены.
– Чего надо? – крикнула росомаха.
– Справедливости и равноправия, – ответил волк.
Забежал он в редакцию. Испугалась росомаха и ну махать когтями! Кричит:
– Убирайся, тупое мужло!
– Ты мою рукопись спустила в унитаз! – кричит волк. – Это лучший роман десятилетия!
Хохочет росомаха.
– Ты, – говорит, – обычный охуевший графоман, это ж надо быть таким идиотом, чтобы тащить в фем-журнал писульки о фашистах!
– Я же не знал, что у вас фем-журнал, – смутился волк.
А росомаха как даст ему когтями по яйцам!
Взвыл Бирюков. Схватил он стол вместе с чайником и врезал Елене по голове.
Лежит росомаха без движения. Испугался Бирюков, нашел на авито болгарку, купил большие мусорные мешки. Бежит обратно в редакцию, чтобы распилить Первозванную.
Видит, у дверей топчется гиена лет тридцати, в модном пальто и туфлях на шпильках, а под мышкой у нее папочка с распечатками.
– Вы, наверное, молодой автор? – спрашивает волк.
Приняла его гиена за редактора, обрадовалась, показала свои стихи. Хотела даже наизусть читать, но волк ее остановил.
– Вы, – говорит, – еще очень неопытная. К этим бабам из редакции нужен подход. Если придете с пустыми руками, вас пошлют в женский половой орган, а стихами подотрутся. Купите тортик, да побольше. Я знаю очень хорошую кондитерскую всего в пяти километрах отсюда.
– Вообще-то, главред моя подруга, она и так напечатает. Но тортик – это хорошая идея, – сказала гиена и побежала в кондитерскую.
Расстелил волк полиэтилен, раздел росомаху, включил болгарку. Уже собрался отпиливать голову. А вот и гиена с тортом, стучится в дверь. Испугался волк, открыл пошире пасть и проглотил Елену. Натянул ее безразмерный балахон и уселся в редакторское кресло.
– Елена, открывай! Это я, Полина! – кричит гиена.
– Не заперто, – пищит волк. – У нас тут небольшой беспорядок. Унитаз от мужской прозы засорился.
Впорхнула Полина в подвал, вытерла стул антибактериальной салфеточкой и села.
– Елена, ты что, беременна? – хохочет гиена.
– Беременна от тупого мужла? Ну уж нет! – пищит волк. – Я тут решила топить за бодипозитив, съедаю по три торта в день назло шовинистическим свиньям.
– А я как раз принесла тортик! – хохочет гиена. – Кстати, почему чайник валяется на полу?
– Так поставь его скорее, – пищит волк. – А я пока поищу заварку. У нас тут все вверх дном.
– А зачем тебе пила и полиэтилен? – хохочет гиена. – У вас что, ремонт?
– Ремонт для тупого мужла, – пищит волк. – А я использую болгарку, чтобы не лезли всякие графоманы со своими писульками про Третий рейх.
Вскипятила гиена чайник, нарезала торт. Сожрал волк целых шесть кусков, запил горячим чаем. Бурчит у волка в животе, ворочается росомаха.
– Ой, у тебя малыш пинается, – хохочет гиена. – А я чуть не поверила, что ты за бодипозитив.
– Нам, беременным, нужно усиленно питаться, – пищит волк.
– И не говори, – хохочет гиена. – А токсикоз не беспокоит?
Затошнило волка. Тут росомаха как ткнет его когтями! На пол кровь течет, воет Бирюков, как целая стая.
Решила гиена, что у Елены роды. Достала телефон, хотела вызвать скорую. Испугался волк! Поднатужился и проглотил Полину. Раздулся его живот, как цеппелин. Выбрался Бирюков на улицу и упал без сознания. Видят прохожие: валяется пузатый, в черном балахоне, на священника похож. Приехала скорая. Привезли волка в реанимацию, раздели. Видят: торчат из живота чьи-то когти. Разрубили хирурги волку живот, вылезли оттуда гиена с росомахой, перемазанные тортом. Обе злятся, рычат друг на друга.
Однако бригада хирургов совсем не удивилась. Им часто попадались извращенцы. Кто вилку проглотит, кто метровое дилдо в кишках потеряет, кто руки бабе отпилит, кто мужа по частям в машине постирает. В Питере все такие.
А пациент, когда поправился, издал роман за свой счет и подарил врачам Мариинской больницы.
Псина-туапсина
Жила в одном горном селе псина-туапсина. Звали ее Наташей, была она кавказской овчаркой и работала в службе такси. А также встречалась с пекинесом Владиком и копила на ремонт ходовой. Все лето и всю зиму возила она туристов на старом джипе, а в октябре отдыхала и бегала на пляж. Нелегкой была жизнь туапсины: то под гору, то в гору, то ямы, то серпантин. Мешали туапсине водилы из других регионов, которые все время тормозили. Часто Наташа рычала и кусалась. А тут еще ковид. Суши-бар пекинеса закрылся, туристов стало мало, а местные ездили на автобусе. Хорошо, что туапсина припрятала с прошлого года много вкусных косточек.
