Непокорный ангел - [18]

— Доверься мне, — сказал он. — Дай слово, что не будет никаких побегов.

Генриетта подошла к небольшому окну, выходящему в сад, где росли алтеи, дельфиниумы и плодовые деревья. Какой выбор был у нее, кроме как довериться ему? И почему она должна сомневаться? Ведь он прав в том, что она оказалась без средств к существованию. Казалось, внутри нее, там, где раньше кипела энергия и рождались многочисленные планы, как избежать неприятностей и благополучно приспособиться к обстоятельствам, теперь была пустота. Генриетта не задумывалась о том, что ее ждет, когда отправилась в путь в фургоне много недель назад. Она была уверена, что легко сможет убедить Уилла совершить побег, однако он оказался удивительно упорным. Может быть, теперь, когда закончилась война и они вернулись в Лондон, ей удастся повлиять на него.

— Я не могу больше оставаться на вашем иждивении, сэр Дэниел, — угрюмо сказала она. — Вы были сама доброта, но…

— О, Гэрри, какая чепуха! — воскликнул он. — Если бы не ты, я, вероятно, уже томился бы в тюрьме «круглоголовых». В этом смысле мы квиты.

Щеки девушки порозовели, и она улыбнулась:

— Вы очень любезны, сэр.

— Но это правда. — Он шагнул к ней и коснулся пальцем ее щеки. — А теперь дай мне слово.

Его ласковая рука, тепло черных глаз, нежные нотки в голосе произвели странный эффект. Генриетта неожиданно почувствовала, что не боится ничего на свете.

— Обещаю, — сказала она.

— Ах ты, моя фея. — Он коснулся губами ее лба, и это легкое прикосновение, казалось, опалило ее кожу, словно пламя свечи. — Смой дорожную пыль с лица и рук, и пойдем ужинать.

Дверь за ним закрылась, а Генриетта продолжала стоять у окна. Дэниел разговаривал с ней, как опекун с подопечной, и вместе с тем в его прикосновении чувствовалось нечто другое, а глаза говорили о чем-то совершенно непостижимом. Это была большая загадка, вызывающая огромное любопытство и волнующее смущение, которое охватывало ее, когда она пыталась понять, в чем дело.

Стук в дверь возвестил о прибытии краснощекой, весело щебечущей девушки с медным кувшином, наполненным водой, отчего все фантазии Генриетты тут же исчезли. Наконец, умытая, причесанная и приодетая, госпожа Эшби появилась в гостиной, где ее ждали блюдо с лососем и свежеотваренным горошком в масле, салат из артишоков и тарелка тарталеток с сыром.

— А, вот наконец и ты, — радостно сказал Уилл. — Мы ждем тебя уже целую вечность. Ужасно хочется есть.

Дэниел указал на стул за дубовым столом:

— Садись сюда, детка. Уилл действительно не преувеличивает. — Он налил бургундского вина в оловянный кубок, стоящий рядом с ее прибором во главе стола.

— А где Том? — Она с благодарностью выпила мелкими глотками вино, затем положила себе кусочек лосося.

— Он сказал, что чувствует себя свободнее в пивном кабачке, — сообщил Дэниел. — Уединенные гостиные — для знатных людей.

— Если Гэрри станет служанкой, чтобы зарабатывать на хлеб, ей надо привыкать к пивным кабачкам. Почему бы тебе, Гэрри, не спросить хозяина гостиницы, не нужна ли ему прислуга? — Уилл засмеялся, словно сказал нечто остроумное.

Генриетта покраснела от гнева. Уилл вел себя так, будто ее положение могло вызывать смех.

— Ты вовсе не джентльмен, Уилл Осберт. Обещать девушке жениться на ней, а затем изменить своему слову — это поступок негодяя!

— Я никогда не давал тебе такого обещания! — Молодой человек покраснел до корней ярко-рыжих волос. — Ты сама так решила и…

— Тихо! — рявкнул Дэниел. — Я не хочу, чтобы ужин свернулся в моем животе от ваших нескончаемых споров. Я и так достаточно натерпелся за последние недели.

— Прошу прощения, сэр Дэниел, — сказал Уилл, сдерживая уязвленное самолюбие. — Утром я покину вас. Не хочу злоупотреблять вашим гостеприимством. В ближайшее время я обращусь к своему отцу за деньгами, чтобы расплатиться с вами.

Генриетта хихикнула с прискорбным отсутствием такта.

— Все это звучит смехотворно, Уилл. Ты ведешь себя чопорно и задираешься, как драчливый петух.

Уилл начал что-то злобно бормотать, а Дэниел строго посмотрел на Генриетту, но тем не менее голос его звучал мягко, когда он обратился к ней:

— Ты предпочитаешь доесть ужин в своей комнате?

Генриетта энергично покачала головой, хотя в глазах ее все еще вспыхивали веселые искорки. Она сосредоточилась на своей тарелке, однако через несколько минут ее взгляд снова устремился через стол на Уилла. Он поднял глаза, и губы его дрогнули.

— Ты вовсе не похож на петуха, — сказала Генриетта. — И утром не уедешь, не так ли?

Уилл неловко заерзал на стуле.

— Я должен ехать домой, Гэрри. Моя семья понятия не имеет, жив ли я после битвы. Ты же знаешь мою мать. Она, наверное, места себе не находит.

— Да. — Теперь Генриетта уже не смеялась. — Нельзя заставлять ее беспокоиться. Ты до сих пор не мог послать ей весточку?

Наступила неловкая тишина. Дэниел продолжал есть, не вмешиваясь в разговор, который, как он подозревал, касался того, чего Генриетта и ее несговорчивый жених старались избегать.

— Но меня здесь ничто не удерживает. — В конце концов, Уилл говорил правду. — Если ты вернешься со мной, Гэрри, я уговорю своих родителей замолвить за тебя словечко. Моей матери не очень-то нравится, как леди Мэри обращается с тобой, и она не сторонница твоего брака с сэром Реджинальдом. Она встанет на твою сторону.