Непокорный - [47]

Показав жене знак «начинаем», мы разделились, разойдясь по разные стороны библиотеки. Брали книги и свитки, затем фотали, укрыв свиток, себя и фотоаппарат специальной тканью, не пропускающей свет вообще. Дорогая штука, между прочим. Сигурэ ее сама делает, где-то формулу сперла, еще до нашего знакомства. Она ведь охотница за головами и, когда следит за очередной целью, укрывается ей и читает книги, чтобы не скучно было. К тому же, Сигурэ очень нравятся романы Дюма, Гюго, и прочая классика. Каждому свое, как говорится.

До конца ночи мы работали в хорошем темпе. Даже заглянувший библиотекарь нам не особо помешал. Да и ушел он быстро, минут через пять. Ближе к рассвету, мы вошли в старый потайной ход, поели орехов и специальную питательную смесь, и уселись в медитацию. В ней и просидели весь день, все равно сон она заменяет прекрасно, но позволяет мониторить окружающее пространство.

С наступлением ночи, мы снова тихонько выползли из тайного лаза, и принялись дальше фотографировать все, что только возможно. Так продолжалось дольше недели, а под конец мы еле передвигались. С таким питанием, ресурсы организма расходуются довольно быстро, а переходить на обычную пищу нужно с помощью специальных упражнений и «силы». Не то можно проблем отхватить. Понятное дело, что использовать «силу» здесь и сейчас мы не можем, потому приходится терпеть.

Закончили мы, встретившись посередине библиотеки, устало кивнули друг другу и аккуратно, тенями, вышли из монастрыря.

На самой вершине, рядом с колоколом, сидел на коленях молодой с виду мужчина, с могучими усами, и совершенно лысой головой. Он спокойно пил чай, который постоянно норовил остыть на такой холодине, но монах одним движением руки подогревал его, разогревая воздух вокруг чашки. Он отхлебнул из чашечки в очередной раз, и мягко улыбнулся, глядя в след двум незаметным теням, уходящим из его монастыря.

— А девочка выросла, чуть не обвела старика Шо вокруг пальца, — довольно хмыкнул в усы мужчина. — Малыш Фуриндзи был прав, талантливая, жаль только, что она не мужчина. Эх, мир не справедлив, и справедлив в высшей степени, одновременно.

— Что? Три года без секса? Это не монахи, это садисты какие-то! — Я возмущался не просто так. Та техника продления молодости, которую используют монахи, основана на накоплении энергии нервной системы, в частности, сексуальной энергии. Но три года! И это только первая ступень! Вторая, почти одиннадцать лет! После первой, человек живет лет до ста пятидесяти, но внешне выглядит на тридцать, словно замораживаясь в этом возрасте, а после второй ступени, годков до пятисот протянуть можно вполне.

— Милый… три года… всего. Я прошла… еще в пятнадцать…

— Вот именно! Но мне-то не пятнадцать? Я что, должен не прикасаться к тебе три года? Нет, спасибо.

— Я… могу… уехать на три года… — улыбнулась жена.

— Ты серьезно думаешь, что долгая жизнь стоит любви?

— Но…

— Сигурэ, любовь штука такая, она не может жить и дышать без слияния тел и душ. Поверь мне. Все вот это, оно того не стоит, просто напросто. Ты для меня важнее.

— Хорошо… — мило улыбнулась женщина. — Но попробуй хотя бы этот месяц… У меня… заказ на… злодея. В Китае…

— Хм, — вариантов все равно нет, я не стану ей изменять из-за того, что ее не будет месяц. Да даже если и год. Где я потом еще одну такую сумасшедшую возьму, которая меня вытерпит, и даже более того, будет считать, что иначе и быть не может, и именно так должен жить ее мужчина? Да любая другая просто сбежит от меня через неделю волнений. Я ведь драться не перестал и на арену выхожу постоянно. Вообще, это как быть женой Маклауда, никогда не знаешь, вернется он после очередного боя, или сгинет где-нибудь с отрубленной головой. Ну какая нормальная женщина согласится так жить? Только любящая, а значит по определению ненормальная. — Я попробую. Обещаю. Там посмотрим. — Тут же отвечаю на ее эмоции. Такое общение у нас в рамках нормы. Говорить она так и не полюбила, как и выражать эмоции лицом, но для меня это не важно, я чувствую их и так.

— Уезжаю… послезавтра… Пробуй. Не хочу… тебя терять.

— Ладно, но до твоего отъезда из постели не вылезаем, — поставил я условие. В больницу я позвонил, и взял свои накопившиеся законные выходные, поставив главврача перед фактом. И так шесть лет без отпусков работаю. Так, беру иногда пару дней отдыха, съездить куда-нибудь с женой, ну или после очередного мастеркласса от мастеров Рёдзампаку, а особенно после боев со Старейшим. Сутки, а то и двое восстанавливаюсь, бывает. Мужик просто чудовищно силен, а сколько техник он знает… только я смог научиться более чем семидесяти техникам, правда молчу о том в тряпочку, используя едва ли два десятка, от греха подальше. О моих успехах знает только Сигурэ, и по моей просьбе, молчит об этом. Те же Шаги Бога я вообще ни разу не использовал в боях. Превращаться в живой снаряд с запредельной прочностью и скоростью, который не только сквозь дом пройдет, даже сквозь десяток танков, и не очень-то заметит, мне было как-то не нужно. Да и вообще, техники уровня «подразделения» в боях на арене не используются, не говоря уж об уровне «армии». Старейший мне показывал их, как примеры использования «силы», не более. Только я ему так и не сообщил о своей сверхчувствительности, как и о возможности просто напросто видеть, что и как он делает, а потому освоить их смог. С трудом, честно сказать. Те же Шаги Бога выжмут меня досуха уже после второго использования, к тому же, во время исполнения техники используется оба вида «силы», и Сэй и До, что само по себе далеко за гранью обычного, а сверху, ну чисто вишенка на торте, еще и сама изначальная внутренняя сила. Собственно именно она позволяет бойцу не… сгнить за пару секунд. В месте прямого конфликта этих двух энергий происходит сверхбыстрый распад органики, причем почему-то только внутри тела. При прямом противостоянии двух техник, где одна «светлая», а другая «темная», такого нет.