Непокорный - [28]

— Малыш Кеиджи, как я рада, что с тобой все в порядке, — обняла меня вышедшая встречать няня. — А ты что стоишь. Заводи машину в гараж, а сам на кухню дуй. — Буркнула она на шофера.

— Здравствуй, няня Сузу. Я вернулся. Но пока что не до нежностей. Вызови сюда дядю. Нам нужно о многом поговорить.

— А может ну его? Завтра поговоришь?

— Няня, если бы нужно было поговорить завтра, я бы попросил тебя вызвать его на завтра.

— Ох-ох, не сердись.

— А ты, няня, не спорь. Вот просто не спорь и все.

Совершенно не японский у нас разговор получился, скорее европейский, но меня это сейчас не волнует. Нужно решить все дела, и возвращаться к тренировкам и медитациям. Время утекает, как вода сквозь пальцы. Итак лет пять тренировок потеряно, теперь догонять.

Дядя приехал ближе к вечеру. Он вошел в гостиную, где я медленно и печально шел, вцепившись обеими руками в спинку дивана и обливался потом. Единственное место с нормальной европейской мебелью, блин.

— Присаживайся, сейчас закончу подход, и мы поговорим.

— Спасибо, племянник.

Мне кажется, или дядя стал как-то солидней и спокойней? Это нехорошо. Видимо какие-то рычаги влияния нашел. Я дошел до конца дивана, и повернул назад. Вскоре и этот путь был окончен и я с трудом приземлился на сам диван. Отдышался и спокойно взглянул на родственника.

— Что смотришь?

— Думаю, что же Вас так развеселило, дядя. Осмелели, я погляжу, приосанились…

— Я продал компанию, — довольно улыбнулся этот ушлепок.

— Угу, и где моя часть денег? — поинтересовался я.

— Какая часть?

— 75 %, идиот, — рыкнул я, прижав его к дивану Ки.

— В… в… машине… деньги… все…

— Вот уж точно, идиот. Как ты до сюда-то доехал, баран тупоголовый? Ладно. Я тебя сейчас отпущу, а ты, если дернешься, получишь сердечный приступ. Понял меня?

— Д…да… пон… понял.

— Ну тогда, тащи бабки, козел.

Стоит сказать, что он действительно пытался смыться, даже в машину вскочил, но я оказался быстрее. Сидя у окна, я отслеживал каждое его движение, так что успел придавить его по полной. Аж кровь носом пошла, и не у меня. Больше он не ошибался. Открыл богажник, достал три кейса и принес их в гостиную. Открыл, показал чемоданы, заполненые интернациональными евриками и отошел.

Я позвал няню, и отправил ее посмотреть, что там еще в багажничке лежит. оказалось еще пара чемоданов. Попросил принести.

— Это все, что тебе заплатили? — спросил я у дяди.

— Да, за скорость сделки еще миллион накинули.

— Ну ты и дебил. Тебя кинули от всей души. Впрочем ладно. Мне сейчас не с руки выступать. Ты, пошел вон, и никогда больше не подходи ко мне. Более того, предъявишь права хоть на что-то или попытаешься продать, и я тебя просто напросто закажу. Денег, как ты понимаешь, хватит, и завтра чтоб был со всеми, я повторяю, для альтернативно одаренных, со всеми бумагами. Будем переоформляться. Все, выметайся.

На следующий день он прибыл с сумками бумаг, и мне пришлось их разбирать неделю, пока не понял все, что в них было. Хороших новостей было две. Первая, оказывается у меня был свой «детский» счет, открытый родителями на мое обучение. Видимо они меня куда-то в Кембридж планировали отдать, судя по сумме. И вторая хорошая новость в том, что налоги за дом и участок оплачена на сто лет вперед. А налоги в Японии на землю даже не большие. Огромные! Счет, упомянутый ниже, будет мне доступен толко с семнадцати, но я думаю, что на те деньги, которые притащил дядя, мы с няней и водителем Ботаном Хидэяки проживем эти шесть лет совершенно спокойно. Тут миллионов семь будет, так что ладно.

Большая часть денег была переложена в сейф, небольшая пошла на тренажеры и медицинские приблуды, и прочую технику, после чего я принялся за тренировки уже в полную силу.

На удивление, уже к концу полугодия мне пришлось перейти на балансировку организма, как у Баки и я не прогадал. Жрать стал раза в три больше, но тело быстро и уверенно приходило в норму. Ну, для меня это норма, для кого другого, это конечно, перебор. Но я привык к хорошему, сильному и быстрому телу. Одиннадцать лет, отличное время для тренировок. Вот-вот наступит самый благоприятный период — переходный возраст, так что самое оно.

Растяжка мне, привыкшему к возможности задрать ногу в шпагат и стоять так часами, давалась с болью, потом и матами, но самое тяжелое то, что практически каждую ночь я видел сны. Судя по всему, это кусочки из жизни Баки. Бои на арене токийского спортивного центра, точнее в подпольной его части, лицо его девушки. В общем, просыпался я после таких снов, просто вымотанным. Мне так хотелось донести до него, что я жив, что все хорошо, но не получалось. И честно сказать, я с огромной гордостью смотрел за его победами. Мальчик вырос, стал прекрасным молодым человеком, попутешествовал, выиграл турнир, в общем, есть чем гордиться. В частности тем, что и я приложил руку к воспитанию этого достойного парня.

К концу первого года усердных даже по моим меркам, тренировок, растяжка почти пришла в норму. Появились нормальные мышцы и отжаться на кулачках сто-двести раз перестало быть проблемой. Я расту, и из-за этого кажется, что вся моя работа уходит в никуда, так и оставляя меня худым нескладным мальчишкой. Только вот я-то чувствую свою силу. К сожалению, мне пока нельзя переходить установленные природой ограничения, и терпеть придется до четырнадцати лет в этом теле. В теле Баки переходный период из-за тренировок начался в десять лет. Здесь, только ко второй половине двенадцатого года. Так что придется ждать.