Новость ужаснула ее. Катарина попыталась возражать, что закон теперь другой. Теперь женщинам не нужна опека.
— Да, — согласился дядюшка, — но завещание изменить нельзя.
Закон можно изменить, но завещание и жизнь Катарины — нет.
Отказаться от наследства глупо. Свободу дает только финансовая независимость.
Скрывая разочарование, она попросила дядю найти возможность обойти условия завещания. Он ответил, что это исключено и она останется в монастыре еще на три года.
Время шло. Несколько месяцев назад матушка Элизабет опять позвала Катарину к себе в кабинет.
— У меня для вас новости, мисс Мендес.
У Катарины застучало сердце. Может быть, дядя все-таки нашел способ помочь воспитаннице? Скоро ей исполнится двадцать один, но даже те несколько месяцев, которые оставалось провести в монастыре, тяготили ее.
Приехал поверенный ее дяди, сеньор Эстес. Оказалось, что дядя умер. Теперь опекуном стал Энрике Рамирез. К сожалению, сеньор Рамирез слишком стар и болен, чтобы лично встретиться с ней.
Сеньор Рамирез просил уверить, что положение Катарины не изменится. Она останется в этой школе до совершеннолетия.
Потом у нее будет два месяца, чтобы выйти замуж за бразильца, которого одобрит ее опекун. И тогда она сможет предъявить права на состояние.
Катарина похолодела.
— Что? Что? — переспросила она.
— Разве дядюшка не говорил вам об этом?
— Нет. Я не могу этому поверить. Это невозможно.
Энтес вынул из портфеля завещание, надел очки, прочистил горло и прочел ей нужные параграфы. Невзирая па протестующее шипение матушки Элизабет, Катарина выхватила у него документ и прочитала его целиком.
Все оказалось правдой.
Катарина потеряла самообладание, она стала возражать, повысила голос, стукнула кулаком по столу. Эстес пожал плечами и сказал, что ничего с ним не может поделать. Матушка приказала ей отправляться в свою комнату.
— Вы не можете диктовать мне, что я должна делать! — взвизгнула Катарина. Но конечно, матушка могла. Катарина была не одинока в своем несчастье. В школе было еще несколько девушек старше восемнадцати лет. Одни спокойно готовились стать покорными женами. Другие собирались принять постриг.
Катарина хотела лишь получить наследство и жить своей собственной жизнью.
Она даже подумывала убежать из школы, но у нее не было денег. А наследство — единственный шанс обрести свободу.
И вот всего одна ночь отделяет ее от долгожданного совершеннолетия. И она уедет отсюда, уедет далеко… Катарина затаила дыхание.
Настанет утро, и она выйдет за ворота свободным человеком. Больше никто не сможет диктовать ей, как жить, не заставит соблюдать суровый свод древних законов.
Заслышав шаги, Катарина быстро прикрыла окно и юркнула под одеяло, вспомнив, что не прочла вечернюю молитву.
Она прочтет ее сейчас, чтобы ее надежды на завтра сбылись.
Ее мать была уроженкой Бостона, и кровь О'Брайенов, текущая в жилах Катарины, придала особый оттенок ее молитве.
Она не собирается выходить замуж, жить с ужасным стариком, который станет ее мужем. Даже Господь не должен требовать от нее такой жертвы.
Хотя Джейк никогда прежде не бывал в Рио, город не вызвал у него интереса.
Он встретится с Эстесом, узнает про своих сводных братьев и сразу вернется домой.
Жара стояла ужасная. Джейк на такси доехал до отеля, переоделся, выпил густого, сладкого бразильского кофе, надеясь, что кофеин и сахар снимут усталость от перелета, и сразу же отправился к адвокату. Он с трудом сдерживал нетерпение.
Секретарша провела его в кабинет. Перед Джейком предстал почтенный старый человек, и его агрессивность несколько угасла. Эстес обезоружил Джейка, сказав, что очень хорошо понимает его состояние.
— Я пытался убедить Энрике Рамиреза не ставить такие условия, но, к сожалению, ваш отец был большим упрямцем.
— Он мне не отец. — Джейк был непреклонен.
Эстес спокойно поглядел на него.
— Итак, он оставил вам третью часть весьма значительного состояния.
— Мне не нужны деньги.
— И кое-какую информацию личного характера.
— Я здесь лишь для того, чтобы узнать о своих сводных братьях.
— Готовы ли вы, сеньор Рамирез, выслушать условия завещания?
— Плясать под дудку покойного я не собираюсь. Я этого и боялся, сеньор. В таком случае наша встреча закончена. Желаю вам удачного полета. — Джейк встал.
— Я проделал длинный путь не для того, чтобы убраться, поджав хвост, сеньор Эстес.
— Но вы только что сказали…
— Мне нужна эта информация. Я готов получить ее любым способом. Я буду судиться с вами.
— Условия завещания неизменны.
— Вам знакомо имя Хосе Марина?
— Разумеется. Он отличный юрист.
— Он будет представлять мои интересы.
— Это очень дорогой адвокат.
— А я очень богат, — холодно заметил Джейк.
— Все равно у вас ничего не выйдет. Вы никогда не узнаете имен своих сводных братьев. Я сожалею, но такова воля моего клиента.
Эстес прав. Марин говорил то же самое, когда они обсуждали это дело по телефону.
— Разве сложно присмотреть за девушкой всего два месяца? Она еще дитя, восемь лет проведшее в монастыре.
— Вы видели ее?
— Разумеется.
— Если я соглашусь, что я должен буду делать?
— Для начала сообщаю вам, что восемнадцать ей уже исполнилось.
— Восемнадцать? Зачем же ей опекун?
