Но и для него этот огонь тоже опасен.
Боже, какой у нее вкус. Как изумительно держать ее в объятиях. Он с силой прижимал Катарину к себе, чувствуя ее мягкую грудь, бедра… Но этого было не достаточно.
Ему хотелось большего.
Ему хотелось расстегнуть ее платье. Оголить грудь. Взять в руки. Ласкать. Проводить пальцами по соскам и видеть при этом ее лицо. Слышать, как она выкрикивает его имя, когда он снимает платье с ее плеч, стягивает с нее трусики, находит горячее, сладкое, влажное лоно, которое истекает нежностью — для него, только для него.
Взять ее невинность. Ее чистую безупречную невинность. Невинность, которая предназначена другому мужчине.
Джейк оторвался от ее губ. Катарина покачнулась.
— Джейк, — прошептала она, но он отпустил ее и, сжав кулаки, засунул руки в карманы, чтобы не дотронуться до нее опять.
— Ну что теперь? — спокойно произнес он. — Я освежил твои воспоминания?
Она открыла глаза. Джейк поразился, какие у нее необыкновенно длинные и густые ресницы. Потом девушка провела кончиком бледно-розового языка по верхней губе, и его охватило желание.
— Твоя память восстановилась? — опять спросил он.
— Да, — машинально кивнула она.
— Отлично.
Она опять облизнула губы. Джейк торопливо сделал шаг назад.
— Я бы не стал тебя целовать, если бы имел жену или любовницу.
— А почему нет? В Бразилии…
— И в моей стране тоже. Иногда. Может быть, я старомоден, но так не поступаю. Когда я найду себе жену, то не стану ее обманывать. Ни ее, ни кого-либо еще. Сейчас я свободен.
— А меня ты обманываешь?
Черт! Как он ухитрился сам себе вырыть яму?
— Я говорю о моем поцелуе. Я бы не стал этого делать, если бы у меня кто-то был.
А как же Саманта? Он совершенно забыл о ней.
— Значит, ты поцеловал меня, потому что ни с кем не связан?
— Да. Нет. — Джейк смутился. — Я поцеловал тебя, только и всего. Поцелуй — это просто поцелуй.
— А девочки говорили, что поцелуй много значит. И в книгах я читала…
— В каких книгах?
— Не имеет значения. — Ее щеки порозовели. — Девочки, которых отпускали на выходные, привозили с собой из дома книги.
— «Любовник леди Чаттерлей»? — Джейк прищурился.
— И в этих книгах…
— Что было в этих книгах?
— Любовные романы. В некоторых были описаны такие особые поцелуи…
— А-а. Любовные романы. — Он с облегчением вздохнул. Что особенного может быть написано в любовных романах?
— Вы считаете, что мужчина может поцеловать женщину просто так?
— Нет, конечно. Мужчина всегда должен хотеть, чтобы женщина почувствовала…
— Что она должна почувствовать?
Глядя в кофейные глаза Катарины, глядя, как она облизывает языком верхнюю губу, Джейк ощущал, что идет по тонкому ломающемуся льду.
Один шаг вперед. Одно прикосновение. Еще один поцелуй…
Он набрал побольше воздуха и сделал шаг назад. Прочь от нее, прочь от пугающего льда под ногами.
— Распакуй вещи, — проворчал он, — и смени это ужасное коричневое платье на что-нибудь еще. Я позову тебя, когда еда будет готова. — Он вышел из комнаты и, уже закрывая дверь, вспомнил, с чего началась эта сцена. — Ты спрашивала про Анну?
— Да, и что?
— Она — моя домработница. Она замужем, ей лет пятьдесят.
— О!
— Да. Но все это тебя не касается.
— Я просто подумала…
— Я знаю, что ты подумала. — Джейк закрыл дверь.
Вряд ли его невинная подопечная, полудевочка-полуженщина, искушала его. Это исключено. Это просто безумная мысль. Она не может. Или может?
Джейк выругался, одним движением сорвал галстук и направился к себе в спальню в другой конец квартиры, чтобы принять ледяной душ.
Джейк разогрел в микроволновке оставленный Анной ужин — цыпленка с рисом и грибами.
— Ужин готов, — позвал он девушку. Никакого ответа.
— Катарина!
Он услышал, как открылась дверь.
— Я не голодна.
— Отлично. Мне больше достанется.
Он вернулся в кухню, обжигая пальцы, вытащил блюда и поставил их на стойку. Джейк был зол на Катарину. Почему она решила, что он женат или у него есть любовница?
У нее неверное отношение к мужчинам. Откуда? Что она может о них знать?
Голодный желудок напомнил о себе, и Джейк набросился на еду.
— Вы не умеете сидеть за столом.
От неожиданности он выронил вилку.
— Я решил, ты не будешь ужинать.
— Я передумала. А здесь неплохо… пахнет.
Она подошла к нему.
— Что это?
— Цыпленок.
— Выглядит аппетитней того, что нам давали в школе.
— Что ты на себя надела?
— Это спортивный костюм. — Девушка гордо подняла подбородок. — Может, он не соответствует здешним стандартам, но мне нравится.
Джейк долго пристально разглядывал ее. Она приняла душ, распушенные вьющиеся волосы обрамляли ее личико, подчеркивая его изящный овал. Смешной костюм, болтавшийся на ней, не мог скрыть великолепную фигуру: очертания груди, округлившиеся бедра, длинные ноги.
Она казалась такой нежной и беззащитной. И невероятно сексуальной.
Джейк достал приборы и салфетки.
— Прошу. — Он предложил Катарине сесть.
— Вы предлагаете есть за стойкой?
— Да.
— Есть разница между завтраком за стойкой и ужином за столом. Для стойки сойдут и бумажные салфетки, а для стола…
— Какого черта! — бросил он сквозь зубы.
— Вы не должны так…
— Должен. А если ты не перестанешь меня поучать, то услышишь кое-что покрепче.
