Непокоренный. От чудом уцелевшего в Освенциме до легенды Уолл-стрит: выдающаяся история Зигберта Вильцига - [93]

Она следила за тем, чтобы дети не покупали ничего, что могло бы расстроить отца. Невинная на вид оловянная кружка из музея «Колониальный Вильямсбург» могла напомнить Зигги о кружках заключенных в Освенциме и вызвать новые кошмары. Когда в моду вошли черные кожаные пальто, Наоми запретила детям их носить: они слишком напоминали пальто, в которых ходили гестаповцы.

Но тут коса нашла на камень: муж собирался лишить сына возможности выбора жизненного пути. В 1982 году Айвен понял, что с него хватит стажировки в юридической фирме, и ушел. Чтобы как-то платить по счетам, прокладывая себе дорогу в музыкальной отрасли, Айвен нанялся на работу официантом в Нью-Йорке. Зигги не мог вынести мысли, что его высокообразованный сын обслуживает столики. Что он скажет людям, если его спросят, как поживает Айвен? Сын отвергал и посулы, и угрозы. Крики Зигги уже не производили того эффекта, которого он легко добивался, пока дети были моложе. Ему нужно было придумать что-то еще, чтобы вернуть Айвена. Они с Наоми уже мало общались, но он знал, как она близка с сыном, и попросил ее выступить посредником.

«Твой отец хочет сделать тебе предложение, – сказала Наоми Айвену. – Работай в банке – и он разрешит тебе заниматься музыкой, просто делай это в свободное время. Знать о том, где ты находишься, должен будет только твой отец. Пока твой секретарь может связаться с тобой в случае крайней необходимости, у тебя будут и деньги, и любимое дело».

Айвен не хотел работать в банке и на полставки, но как он мог отказать отцу, который столько страдал? Как он мог отвергнуть человека, который работал как одержимый, чтобы его семья могла жить с комфортом, и который постоянно переживал за их безопасность? Как Айвен мог подвести такого человека? Конечно же, он не мог этого сделать. Поэтому Айвен согласился снова пойти на работу в банк и одновременно развивать музыкальную карьеру. В течение следующих двадцати лет он брал на себя все творческие задачи, которые только мог найти в TCNJ: дизайн рекламных объявлений, новые маркетинговые идеи, поиск площадок под новые филиалы, планирование церемоний их открытия и организацию билетов на спортивные мероприятия и концерты для крупнейших клиентов банка. Триумф Айвена наступил, когда он заключил сделку по открытию сорока мини-отделений TCNJ в главных супермаркетах по всему Нью-Джерси: Shop Rite, A&P, Pathmark и Stop & Shop. Это произвело на Зигги большое впечатление. «Самое важное событие в истории банка»[108], – заявил он прессе.

Шли годы, и Айвен наконец смирился с тем, что построить музыкальную карьеру на полставки невозможно. Он принес в жертву собственную мечту мечте отца, который хотел видеть его в своем банке.

Тем не менее Айвен все еще грезил о музыкальной карьере. Вдохновение он во многом находил в бродвейских мюзиклах, на которые родители брали его с детства. Он хорошо помнил магию «Волшебника страны Оз», напряжение «Вестсайдской истории», торжественность «Скрипача на крыше», романтичность «Молока и меда», юное буйство рок-мюзикла «Волосы» и деятельный идеализм «Человека из Ла-Манчи». Может быть, думал Айвен, еще не поздно попытаться осуществить и собственную мечту.

Осенью 2000 года Зигги выглянул с балкона своих новых апартаментов в Форт-Ли, штат Нью-Джерси, и снова восхитился видом Нью-Йорка через реку Гудзон. Ультрасовременные апартаменты принадлежали сперва Айвену, но затем он переехал в меньшую квартиру в Нью-Йорке. Не то чтобы новое жилье было в стиле Зигги, но сейчас, когда Наоми и дети перебрались в собственные квартиры, апартаментов с видом на Манхэттен с балкона ему вполне хватало.

Квартира Зигги располагалась на семнадцатом этаже «Плазы» – престижного жилищного кооператива в Нью-Джерси. Многие наниматели были клиентами TCNJ, «а остальные скоро ими будут», как говорил себе Зигги. Он сел за кухонный стол и начал добавлять финальные штрихи к ежегодному посланию акционерам. «Безусловно, – писал он, – 2000 год был лучшим в истории Трастовой компании Нью-Джерси». Снова, как и все последние тридцать лет при составлении годовых финансовых отчетов банка, он подробно расписал многочисленные успехи TCNJ: увеличение прибыли; появление новых и улучшение старых продуктов, услуг и филиалов. При Зигги активы банка увеличились к 2000 году со 180 миллионов до более 4 миллиардов долларов, причем без слияний и поглощений. «Мы с оптимизмом смотрим в успешное и доходное будущее», – завершил он послание и поставил подпись. Правда, сам он в последнее время чувствовал себя не очень хорошо, и кухонный стол был завален рецептами и инструкциями по приему лекарств от дурноты и головокружения.

«Несколько таблеток – и я буду как новенький», – сказал он себе.

Был четверг – значит, на следующий день он поедет в Kutsher’s. Приятная поездка по автомагистрали проветрит голову. Может быть, по дороге он заедет к Квинтам. С тех пор как больше тридцати лет назад он познакомился с ними в Saxony Hotel, Джерри Квинт, его жена Терри и дочь Келли стали для него второй семьей. Сейчас, когда Наоми переехала во Флориду, а дети зажили своей жизнью, общение с Квинтами составляло большую часть социальной жизни, остававшейся у Зигги.