Непокоренный. От чудом уцелевшего в Освенциме до легенды Уолл-стрит: выдающаяся история Зигберта Вильцига - [81]

Шерри знала, что отец легко переходил к рассмотрению худших сценариев из-за того, чего насмотрелся в Освенциме, но понимание проблем отца не избавляло ее от сложного к ним отношения. Она очень любила отца, но его часто бросало в крайности, что причиняло серьезный вред их отношениям. «Ты меня допрашиваешь, как в гестапо!» – как преданной дочери жить, помня обращенные к ней такие слова?

Однако она стремилась к самостоятельной жизни, была умна и независима и унаследовала от отца отличные аналитические навыки. С самого начала она энергично спорила с ним, предупреждая, что не будет просто подставным лицом на месте руководителя, и юристы Зигги, в числе которых были лучшие специалисты в стране, часто требовали от него прислушаться к ее советам. Это было не так-то просто для человека, воспитанного в старорежимном понимании того, как должны вести себя женщины, знающие свое место, но он умел прислушиваться к людям, которых уважал, и после споров с дочерью часто соглашался с ее мнением.

Для человека, почти никому не доверявшего, было еще важнее то, что на лояльность Шерри можно было твердо рассчитывать. Она воплощала нечто новое для него самого: женщина не менее агрессивная, чем любой мужчина, она любила отца и сделала бы для него все. Но он не отказывался от попыток манипулировать ею.

«Было время, – рассказывала Шерри, – когда Wilshire развивала портфель недвижимости. В результате TCNJ продал компании Wilshire некоторое количество своей собственности. Это был удачный ход для Wilshire, но я, как исполнительный директор, хотела провести комплексную проверку, отправить инспекторов и сделать все то, что обычно делают при покупке собственности. Кто покупает здание, не убедившись, что оно крепко стоит на земле? Отца это не устраивало. Я должна была делать то, что он мне говорит, только потому, что он так говорит. Я – председатель правления и исполнительный директор открытой акционерной компании, а он требует, чтобы я приняла на себя риски, которые могли грозить мне серьезными последствиями. Мне нужно было отстоять свою точку зрения – потому-то мы так часто и ссорились».

Айвен так рассказывал о том, почему отец критиковал Шерри чаще и язвительнее, чем других детей: «Перед ним стояла чрезвычайно умная женщина, которая не хотела мириться с его приобретенными еще в Европе предрассудками и говорила ему в лицо, что считает его двойные стандарты лицемерными. И они начинали ругаться».

Если Зигги не удавалось криком заставить Шерри подписать нужные бумаги, он клал одну руку на сердце, другой протягивал бумаги и говорил: «У меня болит сердце. Подпиши». Дочери оставалось только подчиниться: что еще она могла сделать, памятуя обо всем, через что он прошел?

«Я любила его, мне не хватает его каждый день, – говорила Шерри, – но я сохранила и некоторые болезненные воспоминания».

Зигги Вильциг взял новую высоту в бизнесе, когда порекомендовал совету директоров Wilshire начать приобретать акции Jacobs Engineering Group – гигантской инженерно-строительной компании с Западного побережья, имевшей крупные правительственные контракты на строительство электростанций, мостов, туннелей, плотин и зданий.

«Если говорить об Wilshire, – вспоминал Б. Дж. Дуэк, юрист из бюро Sullivan and Cromwell, – то основным активом компании была значительная доля в Jacobs Engineering. Эта корпорация процветала, и Зигги считал, что нужно покупать все больше акций Jacobs и держать их».

«Отец называл сам себя “орлиным глазом”, – рассказывал Алан Вильциг, – потому что от него ничего не укрывалось, особенно детали финансовых отчетов. Он посмотрел на отчеты Jacobs и спросил себя: “Почему в прошлом году прибыль компании составила всего полтора миллиарда, если у них контракты на 5,4 миллиарда долларов? Гидроэлектростанции и другие гигантские проекты – похоже, они хватаются за большее количество проектов, чем могут себе позволить. Их штаб-квартира стоит сто миллионов долларов, они проводят более изощренные операции, чем большинство других мировых инженерных компаний, – но посмотрите-ка на все эти невыполненные проекты. Что-то здесь не так. Они не успевают за собственным темпом”. Отец догадался, что компания сдерживает рост цен на собственные акции. Но зачем? Потом он понял, что происходит. Джозеф Джейкобс, вышедший на биржу еще в 1970-х годах, собирался вновь сделать компанию частной. И отец вознамерился дать старине Джейкобсу побегать за собственными деньгами».

Джозеф Джейкобс (1916–2004) был сыном ливанского эмигранта, но сделался легендой своей отрасли. Защитив диссертацию в области промышленной химии, он переехал в Калифорнию и в 1947 году основал консалтинговую компанию, в которой был единственным сотрудником. К 1983 году, когда Зигги узнал о его существовании, Джейкобс уже возглавлял Jacobs Engineering, компанию из списка Fortune 500 с многомиллиардным оборотом, торгуемую на Нью-Йоркской фондовой бирже. В том же году президент Рейган наградил Джозефа Джейкобса медалью Гувера за достижения в инженерном деле и служение человечеству. В почтенном основателе Jacobs Engineering Зигги угадывал человека чести, обладающего многими достоинствами, – иными словами, такого же, как он сам. Он также узнал, что Джейкобс был умен и талантлив, а последующее расследование показало, что он выдвинул предложение всем акционерам собственной компании приобрести любые акции по исходной цене за новые ценные бумаги – семь долларов за акцию.