Непокоренный. От чудом уцелевшего в Освенциме до легенды Уолл-стрит: выдающаяся история Зигберта Вильцига - [101]

Джонатан решил изучать компьютерные технологии и основал IT-компанию по созданию образовательных программ для детей с аутизмом. «Отец очень уважал Джонатана за его доброту и сострадание, – сказала Шерри. – Он смотрел на него с восхищением, что совсем не стыковалось с его обычным преклонением перед высокими оценками и измерением успешности человека в долларах и центах. Возможно, тут сказывалось его прошлое: отец был глубоко тронут достоинством Джонатана, его сердечностью и способностью к сопереживанию. Зигги невероятно гордился бы внуком, поставившим в жизни цель помогать нуждающимся».

Джонатан, как и старший брат, тоже женился на еврейке. Он стоял под хупой – традиционным иудейским брачным покрывалом – и был закутан в талит Зигги – молитвенное облачение, которым тот пользовался более тридцати лет. Сына Джонатана, правнука Зигги, назвали Шмуэлем Ицхаком, в соответствии с традицией: Шмуэль было еврейским именем Зигги, а Ицхак – еврейским именем его отца Исидора.

В 2001 году из-за рака Зигги перестал выходить, и Шерри стала по воскресеньям возить сыновей к деду в Форт-Ли. «Слезы в его глазах выступали при виде внуков – они были самыми важными людьми в его жизни, – сказала она. – Когда он знал, что они приедут, то одевался как можно тщательнее, притворяясь перед ними, что не так уж и болен».

«Он устраивал для нас настоящее шоу, облачаясь в костюм и галстук, которые, вероятно, не носил до того всю неделю», – сказал Джесси. Для Зигги это время было драгоценным – важнее любой финансовой победы или общественного признания. «Есть фотографии, где мы танцуем у меня на бар-мицве, – вспоминал Джесси. – Он обнимает меня и плачет, и мы с братом думаем, что он видел в нас живое доказательство того, что иудаизм продолжает жить, что у еврейства есть будущее».

В письмах к внукам Зигги называл их «партнерами» по сохранению памяти о Холокосте и вспоминал о собственном детстве. В одном таком письме в октябре 1997 года он рассказывал о своем восьмом дне рождения в 1934 году. Его брат Йозеф, двое его коллег-мужчин и две молодые девушки приехали на день рождения в Кроянке. Когда они вышли с железнодорожной станции, на них напали пятеро эсэсовцев. Они повалили Йозефа на землю и стали пинать ботинками для верховой езды со шпорами, а остальных избили так сильно, что все попали в больницу.

«Мне было восемь лет, – писал Зигги внукам, – и это было начало одиннадцатилетнего периода страданий. Но я выжил – ради того, чтобы увидеть вас».

Когда я говорил с Джесси, он описывал, как незадолго до того посетил одну свадьбу. Гости из Нью-Джерси рассказывали ему, как его дед в 1970-х годах финансировал еврейские образовательные центры в Пассаике. «Его целью было не просто зажигать свечи или сохранять исторические артефакты, – сказал Джесси. – Хотя он много говорил о важности памяти о прошлом, больше всего его заботило будущее еврейского народа, в котором образование играло центральную роль».

Когда я узнал о том, что Джесси и Джонатан принимают активное участие в строительстве будущего для еврейского народа, мне стало ясно, что самым продолжительным, уже посмертным триумфом Зигги стали его внуки.

Последними словами Зигги, обращенными к Шерри, которая держала его руку, сидя у кровати в больнице за несколько часов до смерти отца, были «Иди домой к детям». В последние часы его мысли сосредоточились на том, что было для него важнее всего в этом мире. Он больше не думал о бизнесе, но размышления о будущем его внуков и всего еврейского народа не оставляли его.

Если бы Зигги увидел, как его наследие передается из поколения в поколение, то отпраздновал бы это песней The Impossible Dream из бродвейского мюзикла «Человек из Ла-Манчи». Эта песня была его любимой: она была словно бы лирическим выражением жизни неудержимого Зигги Вильцига – выжившего узника концлагеря и жертвы Холокоста, нищего иммигранта, который никогда не отказывался от битв с непобедимыми врагами или стремления к недостижимым звездам.

Постскриптум

После продажи банка Айвен продолжил свою музыкальную карьеру и попал в десятку лучших записывающихся исполнителей по версии журнала Billboard. Он также создал Peaceman Foundation – фонд, специализирующийся на борьбе с посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР), что, вероятно, было навеяно постоянными ночными кошмарами, которые преследовали его покойного отца. «Я так и не спасся из Освенцима, – часто говорил Зигги слушателям. – Я все еще там».

Шерри занялась филантропической деятельностью и учредила программу совместной борьбы с раком Blue Card имени Зигги Вильцига, предоставляющую помощь малоимущим жертвам Холокоста в борьбе с раком по всей стране. Она также стала первой женщиной, которую почтил за благотворительную деятельность Раввинический колледж Америки в Морристауне, штат Нью-Джерси.

Алан сыграл ортодоксальную свадьбу; вырастил двух детей – Зигги и Винни; стал полупрофессиональным пилотом гоночных автомобилей и построил собственный автодром – самый большой частный автодром в стране. Он входит в советы директоров множества благотворительных фондов, а также является вице-президентом совета директоров больницы Wilzig Hospital.