Неподдающийся - [92]
— Так куда идут мои друзья-товарищи? По своим домам?
— Нет. Домов нет… И родителей наших нету…
— Что такое?!
— Их прятали соседи, но кто-то выдал… — Оба капитана были евреями: и Герман, и Цушко…
— Куда же вы так решительно шагали?
— Мы идем к владыке.
Архиепископ Таврический и Крымский располагался в Пушкинской церкви, ибо, уходя, немцы взорвали одесский собор.
Я спрашиваю:
— Так зачем вы идете к владыке?
— Он знает, кто выдал!
— Не может быть!
— А вот нам сказали — точно.
— Хорошо. Тогда я пойду с вами.
— Будем очень рады, Иосиф Леонидович! Идемте!
Мы пошли. Церковь помещалась в конце улицы, почти около вокзала.
На звонок дверь нам открыл служка. Мы сказали, что идем к владыке. Нас повели…
Владыко оказался тучным человеком с бородой, как у Карла Маркса.
Офицеры представились. Я — тоже. Он протянул руку. Они руку ему поцеловали, я — пожал.
Владыко спросил:
— Чего пришли, дети мои?
Они сказали:
— Внести деньги на восстановление храма.
— Сколько вносите?
— По пяти тысяч каждый.
Он позвал служку. Велел принести квитанционную книгу и продиктовал:
— Пиши! Твоя фамилия как?
Петя сказал:
— Цушко.
— Зейф (еврей)? — спросил на идиш владыко.
Петя ответил:
— Так точно. Дедушка торговал мылом на базаре.
— Помню его, — кивнул владыко. — А ты? — обратился он к Сене.
— Герман! — ответил тот.
— Отец работал у Менделя? В магазине одежды?
— Нет. Это был мой дядя.
— Ясно. Пиши! — повернулся он к служке и продиктовал: — От прихожан иудейского вероисповедания Цушко и Германа — на восстановление храма — десять тысяч рублей.
Капитаны выложили деньги. Служка их забрал, выписал квитанцию и ушел.
Когда мы снова остались одни, владыко посмотрел на капитанов и сказал:
— Ну а теперь, дети мои, говорите: чего пришли?
Тогда офицеры рассказали о цели своего посещения.
Что, мол, так и так: жили наши старики, их прятали соседи! Кто-то выдал, и наших родителей расстреляли.
— Да-а, — сказал владыко. — На какой улице жили?
— На Костецкой.
— Правая или левая сторона?
— Левая.
— И какие же номера домов?
— Семь и девять.
Владыко подумал и произнес:
— Богатырчук выдал.
Офицеры поднялись. Поднялся и я. Они вновь поцеловали руку священнослужителю, а я сказал:
— Идите, ребята, подождите меня.
И когда мы остались вдвоем, я спросил:
— Как величать вас в миру прикажете, владыко?
Он ответил:
— Николаем Ивановичем.
— Николай Иванович! Вы знаете, что это за «мальчики»?
— Мои прихожане.
— Нет, нет! Я не об этом! Кто они по военной профессии?
— Офицеры.
— Верно. Но они — командиры разведрот! Это люди абсолютной храбрости и великой справедливости. И все-таки, Божеское ли это дело?!
— Что именно?
— Ведь они найдут Богатырчука и убьют его! Отомстят за своих родителей!
Владыко усмехнулся и сказал:
— А Богатырчук ни Богу, ни людям не нужен. Он — сволочь.
Я заметил:
— Но ведь это же самосуд! Будет — самосуд! Все-таки для этого есть советская власть, которая должна решать все по закону.
А он говорит:
— Милый мой! Есть ли советской власти время всем этим заниматься? Пускай решают сами.
Я вышел. Сказал ребятам, что не одобряю их затею. Они почтительно возразили, что просят позволения решить этот вопрос самим. Мы попрощались. Я просил их вечером ко мне зайти.
Вечером мои товарищи пришли. Мы отправились ужинать. Я спросил:
— Как было дело? Нашли Богатырчука?
— Конечно! Мы объявили ему о цели своего прихода. Даже разрешили выпить напоследок рюмку водки.
Чтобы разрядить обстановку, я рассказал ребятам об Одессе времен Гражданской:
— То было в двадцать седьмом. Уже при советской власти. В одном доме хозяйка давала обеды. А хозяин любил почитать вслух газету.
Приходит внук и спрашивает дедушку:
— Так кто такой Карл Маркс, про которого ты читаешь?
Дед посмотрел удивленно на внука:
— Ка-ак, ты не знаешь?! Он был экономист.
Мальчик сказал:
— Как наша тетя Роза?
Дед усмехнулся и ответил:
— Наша тетя Роза же ста́рший экономист!
Рассказал им и о том случае, когда я обедал у родителей Ефима Березина, который выступал на эстраде вместе с Юрием Тимошенко (Тарапунька и Штепсель).
Хозяин дома — пожилой человек — был контролером в цирке. В конце обеда с работы, тоже из цирка, вернулись его дочь и младший сын. Оба бледные и возмущенные: сына — уволили.
— За что? — удивился я. — Что он в цирке делал?
Старик невозмутимо объяснил:
— Он там бросал кирпичи… Но вместо того чтобы бросать их вверх и ловить, он умудрялся кидать их на зрителей. Вероятно, зрителям и дирекции это наконец не понравилось…
На том ужин закончился, и мои фронтовые друзья ушли…
Вспоминается (вдруг?!) вечер в честь очередного праздника Победы в Центральном Доме литераторов. Гостями были многие прославленные военные — Герои Советского Союза, в их числе — маршал Георгий Константинович Жуков. А я, который принимал гостей, облачился в форму солдата, так как мой майорский аттестат так и не нашел меня ни во время войны, ни после, хотя я и сдал Устав на отлично…
И вот в вестибюле ко мне подходит некий полковник и говорит:
— Я знаю, многие члены вашей семьи участвовали в боях, были на фронте, но почему-то никто не дослужился до высоких чинов?..
Этот «вопрос» и мой ответ услышал Георгий Константинович, который подошел и обнял меня. А потом за меня провозгласил заздравный тост.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Имя Сергея Юрского прочно вошло в историю русской культуры XX века. Актер мирового уровня, самобытный режиссер, неподражаемый декламатор, талантливый писатель, он одним из немногих сумел запечатлеть свою эпоху в емком, энергичном повествовании. Книга «Игра в жизнь» – это не мемуары известного артиста. Это рассказ о XX веке и собственной судьбе, о семье и искусстве, разочаровании и надежде, границах между государствами и людьми, славе и бескорыстии. В этой документальной повести действуют многие известные персонажи, среди которых Г. Товстоногов, Ф. Раневская, О. Басилашвили, Е. Копелян, М. Данилов, А. Солженицын, а также разворачиваются исторические события, очевидцем которых был сам автор.
Книга воспоминаний великой певицы — яркий и эмоциональный рассказ о том, как ленинградская девочка, едва не погибшая от голода в блокаду, стала примадонной Большого театра; о встречах с Д. Д. Шостаковичем и Б. Бриттеном, Б. А. Покровским и А. Ш. Мелик-Пашаевым, С. Я. Лемешевым и И. С. Козловским, А. И. Солженицыным и А. Д. Сахаровым, Н. А. Булганиным и Е. А. Фурцевой; о триумфах и закулисных интригах; о высоком искусстве и жизненном предательстве. «Эту книга я должна была написать, — говорит певица. — В ней было мое спасение.
Агата Кристи — непревзойденный мастер детективного жанра, \"королева детектива\". Мы почти совсем ничего не знаем об этой женщине, о ее личной жизни, любви, страданиях, мечтах. Как удалось скромной англичанке, не связанной ни криминалом, ни с полицией, стать автором десятков произведений, в которых описаны самые изощренные преступления и не менее изощренные методы сыска? Откуда брались сюжеты ее повестей, пьес и рассказов, каждый из которых — шедевр детективного жанра? Эти загадки раскрываются в \"Автобиографии\" Агаты Кристи.
Книгу мемуаров «Эпилог» В.А. Каверин писал, не надеясь на ее публикацию. Как замечал автор, это «не просто воспоминания — это глубоко личная книга о теневой стороне нашей литературы», «о деформации таланта», о компромиссе с властью и о стремлении этому компромиссу противостоять. Воспоминания отмечены предельной откровенностью, глубиной самоанализа, тонким психологизмом.