Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова - [152]

Последние строки объясняют большие потери поляков: действие штыкового удара было гораздо эффективнее ружейного огня, тем более что и диспозиция приказывала действовать именно штыками.

Когда 3-я и 4-я колонны преодолели сопротивление в главном укреплении и приближались к последним окопам вокруг самой Праги, вдруг на воздух взлетел неприятельский артиллерийский погреб, но это уже не могло удержать храбрые русские войска. П. С. Потемкин часть войск построил в укреплении, часть отправил в Прагу, а егерский батальон двинул к мосту, твердо выполняя наставление Суворова: во что бы то ни стало захватить мост через Вислу [1467].

5-я колонна, начав атаку в назначенное ей время, то есть когда значительная часть защитников укреплений и оперативных резервов уже «увязала» в отражении натиска 1-й, 2-й, 3-й и 4-й колонн, успешно развивала наступление «и первая, овладев неприятельскими батареями, прошла в Прагу до самого мосту, поражая неприятеля холодным ружьем»[1468]. Ее прорыв в Прагу подорвал способность войск, оборонявшихся против первых четырех колонн, к сопротивлению. 6-я колонна овладела укреплениями противника и на штыках ворвалась в Прагу.

7-я колонна из-за дальности обхода и из-за сопротивления противника на нескольких рубежах обороны пришла в город позже:

«…поспела и сия колонна к последнему поражению неприятеля в Праге»[1469].

Все было кончено. Из курящейся дымом, пропахшей порохом Варшавы Суворов послал короткую записку фельдмаршалу:

«Сиятельнейший граф, ура! Прага наша»[1470].

Вслед за ней в тот же день, 24 октября, набросал и короткий рапорт:

«Спешу вашему сиятельству донесть, что в Праге было войска с лишком 26 000, почти все регулярное; спаслось из оного только кавалерии до 2000, в плену теперь с лишком 10 000: 3 генерала, 23 штаб и до 250-ти обер-офицеров, да пушек свезено 72, а достальные еще свозятся[1471]. В Варшаве великое смятение. Войски Ее Императорского величества действовали живо и храбро; продолжалось не более трех часов и кончено славно…» [1472]

Однако слава победы была омрачена большими жертвами среди побежденных. Вскоре в Западной Европе и в первую очередь в Англии укрепилось мнение, что русские войска проявили чудовищную жестокость, в том числе в отношении мирного населения Праги и Варшавы. По горячим следам известный лондонский мастер И. Крукшенк 5 января опубликовал карикатуру «Царская забава», представляющую Екатерину II, милостиво дотрагивающуюся до отрубленной, сочащейся кровью женской головки, подносимой ей монстром-Суворовым. За ним вереница солдат, несущих на плечах корзины, наполненные отрубленными женскими и детскими головами. Генерал почтительно рапортует:

«Итак, моя Царственная Госпожа, я в полной мере исполнил ваше ласковое материнское поручение, касаемое заблудшего народа Польши, и принес вам урожай из десяти тысяч голов, заботливо отделенных от их заблудших тел на следующий день после капитуляции»[1473].

Последние два слова (в английском тексте – the Day after Capitulation) должны были особенно подчеркнуть цинизм происходящего.

Все, что изображено и написано на этом листе, равно как и утверждения о сознательно проявленной жестокости в тот день войсками и полководцем, мягко говоря, ложь. Правдой является только то, что жертвы были велики.

Мы уже приводили текст 7-го пункта из диспозиции, но стоит его повторить:

«В дома не забегать; неприятеля, просящего пощады, щадить; безоружных не убивать; с бабами не воевать; малолетков не трогать»[1474].

Эта же мысль тогда же была повторена в пункте 3 «Дополнительных указаний» 24 октября. В условиях капитуляции 25 октября «кровожадный» победитель указывает в пункте 4:

«Ее Императорского Величества, всевысочайшим именем всем полевым войскам торжественное обещание по сложении ими оружия <…> увольнение тотчас в их домы с полною беспечностию, не касаясь ни до чего каждому принадлежащего»[1475].

В пункте 6 особо подчеркнуто:

«Ее Императорского Величества всевысочайшее обещание: обыватели в их особах и имениях ничем повреждены и оскорблены не будут, останутся в полном обеспечении их домовства и все забвению предано будет» [1476].

В протоколе заседания магистрата Варшавы о принятии условий, предложенных Суворовым, в ответ на пункт 6 было сказано:

«…город Варшава полагается на основании всех теперешних пунктов, в надежде, что все по сие время случившееся со стороны России забыто будет»[1477].

Суворов 26 октября в обращении к магистрату писал:

«…Торжественно сим паки уведомляю, что обыватели, мещане и посторонние, защитою их особ и имения пользоваться [будут] и забвению все предано будет, как в 6-м пункте моих прежних постановлений написано и утверждено».[1478]

28 октября в ордере И. Е. Ферзену о преследовании войск повстанцев за Вислой было написано:

«…теперь, по-видимому, дирекция ваша на них; прикажите их крепко бить. Сдающимся: згода! – пардон!

А коли не то, до атаки, то и вольность!»[1479]

В ордере ему же 1 ноября сказано:

«Из вчерашнего моего письма ваше превосходительство усмотреть изволили, какие части капитулируют <…> и с ними сообразно из Праги моего к вам отзыва от 27 числа извольте поступать весьма ласково и друже-любно…»