Хозяин замка, казалось, даже помолодел, и теперь вряд ли кто-нибудь мог предположить, что ему больше тридцати лет.
Впрочем, киммерийца ничуть не волновало, как выглядит Гекмон. Он безмерно устал и теперь хотел лишь одного: спать.
— Слушай, — не совсем вежливо прервал он Гекмона, — давай завтра доиграем.
— Завтра? — всплеснул тот руками. — Завтра?! Ну уж нет! Я надеюсь, ты задержишься у меня Денька на три-четыре… Хотя бы. Это непростая игра. Для нее нужны силы и время. А то и погибнуть можно.
— Три так три, четыре так четыре, — равнодушно согласился Конан, чувствуя, как веки наливаются тяжестью. — Главное, чтоб не один.
— Вот и чудно, — ласково улыбнулся Гекмон. — Если не возражаешь, я сделаю свой ход, а когда вернусь, отправимся отдыхать. Пока ты свершал там, — от ткнул пальцем в середину игрового поля, — свои подвиги, я лично проверил, какую комнату тебе приготовили. Будешь доволен.
С этими словами он взял кости, встряхнул их в ладони и разжал пальцы. На обоих кубиках выпало по единице. Фигурка жреца, которая осталась для хозяина, бодро переместилась на нужную отметину, и не успел варвар и глазом моргнуть, как Гекмон исчез. Просто растворился в воздухе.
Конану даже спать расхотелось. Он с любопытством взглянул на круг, где до этого мелькали изображения гор и леса, через которые ему пришлось пройти, но ничего, кроме клубов темно-серого тумана, не увидел.
Неожиданно дверь за спиной тихонько скрипнула, киммериец резко обернулся и чуть не подпрыгнул от изумления: на пороге стоял Аркад.
— Ты?! Как ты здесь очутился?
— Неважно, — отмахнулся мальчишка. — Я хочу…
— Неважно? — перебил его Конан. — Да я…
— Замолчи! — гаркнул рыжий так, что у варвара почему-то пропало желание задавать вопросы. — Времени нет. Он вот-вот вернется. Ты думаешь, тебя долго не было? Как бы не так. Тень от дерева во дворе и на ладонь не сместилась… Слушай меня внимательно. Я знаю очень много. Гекмон — вампир. Но пьет он не кровь, а чувства. Посмотри на себя…
Он протянул Конану зеркало, и тот лишь тихо присвистнул, увидев свое отражение. С блестящего серебряного овала на него смотрел не восемнадцатилетний юнец, а мужчина лет тридцати — тридцати пяти с мелкими морщинками возле глаз и проседью в смоляных волосах.
— Понял теперь? — продолжил Аркад, не давая Конану и рта раскрыть. — Он выпьет твою силу, и ты через пару дней умрешь от старости. Но я тебя спасу.
— Кто ты? И почему ты помогаешь мне? — Варвар наконец вновь обрел дар речи.
— Я не человек. Но это длинная история, и рассказать я ее тебе уже не успею. А почему решил помочь… — Он на миг задумался. — Сам не знаю. Вы, люди, очень странные существа. Стоит побыть в вашем обличье подольше, начинаешь думать и действовать как человек. А ты мне понравился. Такие не должны погибать столь глупо и бесславно.
— Но ведь ты рискуешь…
— Чем? — усмехнулся Аркад. — У меня нет своего тела, так что меня нельзя изувечить. Я бессмертен. Я… Впрочем, не обо мне речь. Вот, держи.
Он протянул что-то Конану, и тот увидел, что мальчишка дает ему маленькую деревянную человеческую фигурку, сработанную весьма грубо, на тонком кожаном шнурке. Пока киммериец рассматривал подарок, Аркад объяснил:
— Это Корень Жизни. Видишь, как он похож на человека? Он дарует своему владельцу здоровье, силы, удачу, возвращает молодость даже дряхлым старцам. Носи его на шее, и с тобой ничего дурного не случится. Только спрячь от посторонних глаз. Да, еще. Смотри, на нем множество отметинок. Столько раз этот корень давал жизнь ростку. Ему больше сотни лет. Он очень сильный.
Он неожиданно замолчал и прислушался. Конан тоже напрягся, но ничего подозрительного не обнаружил.
— Мне пора. Время истекло, — сказал рыжий и юркнул в дверь.
И тут же прямо напротив Конана возник Гекмон. Варвар едва успел спрятать Корень Жизни.
— Вот я и тут, — светло улыбнулся ему вампир. — Не знаю, как ты, а я замечательно провел время. Однако, — он сочувственно посмотрел на своего гостя, — не хочу тебя утомлять. — Гекмон хлопнул в ладоши, и на его зов мгновенно явился слуга. — Орд, проводи молодого человека в его комнату. Ему надо отдохнуть.
Пройдя десятка три шагов по широкому коридору, ярко освещенному короткими и узкими факелами, держатели которых могли бы поспорить красотой и изяществом с изысканными ювелирными украшениями, слуга распахнул тяжелую дверь, пропустил гостя вперед, отвесил низкий поклон и молча удалился.
Конан вошел в комнату и быстро окинул ее внимательным взглядом. Не очень просторная, она была чисто прибрана и хорошо обставлена. На полу лежал толстый темно-серый ковер с затейливым рисунком из красных полос, в пушистом ворсе которого ноги утопали по щиколотку. Стены были затянуты темно-красной кожей тонкой выделки с серебряным тиснением. Под окном, забранным изящной густой решеткой, стояла низкая кровать такой ширины, что киммериец, отличавшийся немалым ростом, спокойно поместился бы поперек нее. На одной из стен, справа от кровати, висело большое серебряное зеркало без оправы, но несколько масляных светильников, обрамлявших его, бросали такие причудливые тени, что казалось: оправа была, причем не простая, а все время менявшаяся. Глубокое кресло и столик возле двери, на котором стояли серебряный кувшин и таз для умывания, завершали обстановку.
