Непобедимая жара - [61]

— Здравствуйте, я Пит Линч.

— Спасибо, что смогли уделить мне время, монсеньор, — улыбнулась Никки ему в ответ.

Несмотря на жажду, она отказалась от чая и кофе, и все трое уселись в скромные кресла сбоку от рабочего стола архиепископа.

— Насколько понимаю, вы пришли, чтобы расспросить меня о Джерри Графе, — начал монсеньор Линч. Выражение его лица стало суровым. — Это огромная потеря для нас. Смерть — всегда тяжело, но смерть в нашем братстве — горестное событие, и все мы скорбим о нем. Вы должны это понять. Слышал, что вы тоже потеряли одного из своих сотрудников. Мы молимся за упокой его души.

Никки поблагодарила священника и вернулась к разговору об отце Графе.

— Поскольку повседневными делами епархии занимаетесь вы, мне бы хотелось услышать ваше мнение о нем как о приходском священнике. Было ли вам известно о каких-либо проблемах в приходе?

— А именно?

— Например, о проблемах с финансами прихода? Конфликтах с прихожанами или другими людьми? Неподобающем поведении…

— Можете произнести это вслух, детектив. Вы имеете в виду сексуальные домогательства?

— Да. — Никки взглянула архиепископу прямо в глаза.

— Насколько я знаю, ничего такого не было. — Он отвел глаза и, сняв очки в металлической оправе, потер переносицу большим и указательным пальцами. — У Роланда бухгалтерские книги прихода. Есть там какие-нибудь несоответствия?

— Нет, ничего такого. — И мистер Джексон похлопал по папкам, лежавшим у него на коленях. — Баланс везде сходится, прихожане любили отца Графа, и он не был замешан ни в каких скандалах.

— А как насчет случая со священником, которого вы перевели оттуда, — того, который якобы приставал к мальчикам?

На лбу у монсеньора выступили капельки пота, и мужчины обменялись быстрыми взглядами.

— Отец Ши, — подсказал Роланд Джексон, хотя в этом не было никакой необходимости.

— Подобные случаи — бич нашей церкви. Как вы заметили, мы немедленно перевели священника в другое место, и сейчас он участвует в программе психологической помощи, не связанной с приходами и уж тем более с детьми. — И монсеньор Линч добавил: — Скорее всего, он будет привлечен к уголовной ответственности — как это и должно быть.

— Говорят, что отец одного из мальчиков угрожал отцу Графу, обвиняя его в соучастии, — сказала Никки.

— Вы имеете в виду мистера Хейса. — Священник снова надел очки. — Можете хотя бы приблизительно представить себе боль родителей, узнавших о совращении их невинного дитя?

— Это невозможно, — ответила Никки. — Я хотела выяснить, известно ли вам о каких-то конкретных угрозах мистера Хейса в адрес отца Графа.

Джексон, пошуршав своими бумагами, вытащил распечатку электронного письма.

— Примерно шесть недель назад отец Джерри получил вот это.

Он протянул бумагу Никки: целая страница угроз и обвинений была набрана через один интервал. Последние несколько строк гласили: «Вы когда-нибудь слышали о Тикритской разминке?[79] А я слышал, падре. Испытывая невыносимую боль, вы начинаете молить о смерти, но вам причиняют боль снова и снова. Самая интересная часть — это когда вы обращаетесь к Богу за милосердием, а Он смотрит на вас сверху и плюет на мусорный мешок, заменяющий вам душу».

— Монсеньор Линч, — заговорила Хит, — это не только прямая и весьма красочная угроза; описание очень напоминает обстоятельства его смерти. Неужели вы не восприняли это письмо всерьез?

— Разумеется, детектив, к угрозам нельзя относиться легкомысленно. Однако мистер Хейс находился в состоянии вполне естественного возбуждения. К тому же не только отец Граф получал подобные послания, и поэтому у нас не было причин выделять именно его.

— Отец Ши, естественно, тоже получил нечто подобное, — поддержал архиепископа Роланд Джексон.

— Даже мне пришло похожее письмо, — заметил монсеньор.

— А почему вы не сообщили об этом в полицию? — спросила она.

— Мы надеялись решить этот вопрос внутри нашей организации.

— И как вы теперь себя чувствуете? — поинтересовалась Хит.

Монсеньор устало взглянул на нее, словно признавая свое поражение.

— Поверьте, не вы единственная высказывали подобную точку зрения, детектив Хит. И сейчас, задним числом, я… — Он опустил глаза, затем снова посмотрел на нее в упор. — Понимаете ли вы, что значит любить свою организацию, как собственную семью? Как и во всякой семье, у нас, конечно, имеются недостатки, причиняющие нам боль, но тем не менее мы терпим их, потому что верим в нее.

— Мне кажется, я понимаю, о чем вы, — ответила Хит.

Когда Никки вышла из вращающейся двери на 1-ю авеню, ей в лицо ударил порыв холодного ветра; ветер был таким сильным, что Хит пришлось отвернуться к темной мраморной стене, чтобы различить сквозь помехи голос заместителя комиссара Ярборо.

— Я не вовремя, Никки?

— Нет, я просто на улице, здесь сильный ветер.

— Ну что ж, если верить слухам, вам недолго осталось разгуливать по улицам в рабочее время. Сегодня утром после экзамена у нас только о вас и говорят. У меня такое чувство, что скоро вам предстоит решать более важные проблемы, вместо того чтобы портить шпильки на льду.

Мимо с оглушительным ревом и пронзительным воем промчалась пожарная машина. Никки, заткнув одно ухо, прижалась к стене. Когда машина скрылась, Хит сказала: