Непечатные пряники - [86]

Через год ярмарка уехала в Нижний, а Лысково осталось. Надо было продолжать жить и торговать, но беда одна не приходит. Совершенно некстати для Лыскова и его хлебной торговли появились железные дороги, и хлеб, минуя село, повезли к Нижнему и Рыбинску. Мимо поплыли еще и пароходы с зерном. Печальное, должно быть, было зрелище – пароход плывет по Волге, гудит на всю округу, вымпелы на нем развеваются, черный дым из трубы валит… С правого берега на него смотрят печальные и отощавшие монахи из монастыря, а с левого безработные жители села Лысково. Уездный город Макарьев и раньше-то был не бог весть каким городом, а теперь и вовсе захирел. Несмотря на все эти обстоятельства, никто из местных жителей пахать землю, разводить огороды и выращивать лук с капустой не стал. Как занимались ремеслом – так и продолжали им заниматься. Тут можно с цифрами в руках долго рассказывать о том, как выросло количество кузниц, слесарных, горшечных, башмачных, прядильных и рядильных мастерских, вычислять количество холстин, горшков, башмаков и подков, приходившихся на каждого жителя села, но это все скучные материи[156]. На дворе уже была вторая половина XIX века[157], и в Лыскове появились крупные промышленные предприятия.

Графиня Анна Георгиевна

Самыми крупными исстари были винокуренные. Еще в 1661 году лысковские винокурни поставили в Казань шесть тысяч ведер вина. Через двести лет в Лыскове работали и солодовенные, и пивоваренные заводы. Более всех был известен пивоваренный завод купца первой гильдии Федора Яковлевича Ермолаева. Основали завод еще в 1860 году. Поначалу это было объединение мелких производителей и называлось акцизным комиссионерством, которое через два года прибрал к рукам каширский купец Зазыкин. Еще через год завод перешел в собственность к дочери князя Грузинского – графине Анне Георгиевне Толстой. У нее, спустя небольшое время, завод арендовал и выкупил Федор Ермолаев, а уж после его смерти заводом стали управлять три его сына. Так умело они управляли заводом, таких пивоваров выписали из Европы, что лысковское пиво на выставке девятьсот третьего года в Лондоне было удостоено Гран-при. Кстати сказать, на выставке в Нижнем лысковскому пиву дали лишь серебряную медаль. В 1882 году начали строить каменные корпуса и к началу XX века их построили. В Гражданскую войну завод разграбили, но уже в двадцать втором году стали восстанавливать. В войну на заводе варили варенье, мололи желуди, квасили капусту, сушили сухари, грибы, картошку и лук для нужд фронта. После войны снова стали варить пиво. В девяностых… Тут, как водится, надо вздохнуть и признаться читателю, что корпуса те в развалинах, а того пива… Того, конечно, нет, но есть новое. Корпусам ничего не сделалось – так и стоят. То есть корпуса стоят, а жизнь в них не стоит на месте. При заводе магазин под названием «Макарий», а в нем и пиво нескольких сортов, и три сорта кваса, и газированные напитки. Пиво, надо сказать, отменное. Особенно темное бархатное. К такому хорошо раков или стерлядок копченых. Раков вам продадут там же, в магазине, а вот за стерлядками придется пойти на местный рынок, найти рыбный павильон, неосторожно наступить на хвост коту, который там дежурит сутки через двое, и после того, как он перестанет орать, посмотреть с тоской на лежащего на прилавке одинокого копченого леща и спросить… Впрочем, ничего и спрашивать не надо. Вас поймут без слов и в тот же момент предложат копченых стерлядок, которые возникнут в руках продавца, точно кролики из шляпы фокусника. Рассказывать о вкусе копченых стерлядей занятие, доложу я вам, совершенно глупое. Пусть этим занимаются те, кто пишет статьи в кулинарные журналы, а мы вернемся в позапрошлый век.

Работал в Лыскове и водочный завод графини Толстой. Увы, от него остались одни воспоминания да витрина в музее с потемневшими, рассыпающимися этикетками черемуховой и смородиновой наливок. Водочному заводу графини составлял конкуренцию винокуренный завод купца Степанова. Двухэтажный каменный дом, в котором он жил, и сейчас стоит в одном из переулков. Во дворе дома были большие кирпичные склады готовой продукции. В самом доме после семнадцатого года довольно долго помещалась милиция. Милиционеров никто даже и не спрашивал – почему от них все время пахнет водкой.

Одним из самых заметных лысковских предприятий был механический завод купца И. И. Тараканова. Делал он балагуровские замки, персидские шкатулки, медогонки, трубы, ведра и несгораемые сейфы. В рекламных целях Иван Иванович в престольные праздники на Оленьей горе устраивал представления. Гвоздем программы таких представлений был большой костер, в который… персидских шкатулок не бросали, а ставили большой несгораемый сейф с таракановскими деньгами. Костер догорал, и купец вытаскивал деньги целыми и невредимыми. В музее есть такой сейф. Он маленький, немногим более полуметра в высоту, имеет вид детской игрушки, но весит как большой. Пытался я его оторвать от пола… В музей этот сейф попал закрытым. Пошла Елена Глебовна к мастерам, чтобы те ей его открыли. Мастера, понятное дело, сразу предупредили: все, что в нем найдем, делим пополам. Сейф мастера, как ни пытались, открыть не смогли. Через милицию обратились к самым лучшим медвежатникам. Самые лучшие медвежатники полгода бились, но сейф открыли. Лежал там запасной комплект ключей и больше ничего. Тараканов был не единственным среди лысковских купцов, кто понимал важность рекламных акций. К примеру, владелец пароходов купец Сергеев каждому, купившему билет на его пароход «Братья», выдавал бесплатно булку со стаканом чая и этим обставлял пароходное товарищество «Березники», которое за покупку билета выдавало лишь булку. Правда, французскую. К концу XIX века возле Лыскова, в деревне Исады, которая исполняла роль речного вокзала Лыскова