Непечатные пряники - [84]
В 1686 году Лысково снова подарили. На этот раз грузинскому князю Арчилу, сыну картлийского царя Вахтанга Пятого. Арчил с сыновьями приехал в Россию спасаться от иранских и турецких козней. Грузинский царь и его сыновья пришлись ко двору русского царя, и через четырнадцать лет после их приезда Петр Первый подписал жалованную грамоту, которой «…пожаловали подданного нашего царя Арчила Вахтангиевича и сына его Александра Арчиловича Имеретенских… даны им в 1700 году из наших Нижегородского уезда дворцовых волостей: Терюшевская да Белогородская и Лысковская волости с прилежащими к ним селы и деревнями». Всего им было пожаловано шесть сел и одиннадцать деревень. В крошечной русской короне грузинских князей, которую им дал поносить русский царь, село Лысково было самым драгоценным камнем.
Грузинские князья большей частью жили в Москве, а Лысковом управляли через приказчиков. Через тринадцать лет князь Арчил умер, потом умерла его жена Екатерина, потом дочь Дарья, и, поскольку у нее не было прямых наследников, в 1722 году Лысково вновь отошло в казну. Все это время его жители продолжали богатеть возле Макарьевской ярмарки. В селе развернулось каменное строительство. Храмы, лавки и амбары стали строить из кирпича, производимого на местных кирпичных заводах.
Всего два года Лысково побыло дворцовым селом, и вновь Петр Первый его подарил очередному грузинскому князю. На этот раз внуку брата князя Арчила Вахтангиевича. Бакар Вахтангиевич был грузинским царем, но до самой своей смерти в 1750 году жил в своей подмосковной деревне. Правда, он часто наезжал и в Лысково. Здесь он даже завел церковь, в которой службу вели грузинские священники, и здесь же принимал многочисленных друзей, приезжавших к нему из Закавказья. Пока он их принимал, жители Лыскова занимались все тем же – богатели, занимаясь торговлей при Макарьевской ярмарке. У Бакара было двое сыновей – Александр и Леван. Оба военные, офицеры русской армии. Леван умер в тридцать пять лет, а Александр после смерти отца унаследовал Лысково. И тут его попутал бес. Приехали к нему как-то в Подмосковье грузинские товарищи и предложили при поддержке Персии стать грузинским царем. Только и надо было отложиться от России и пойти под руку персидского шаха. Подумал Александр, посмотрел на сугробы за окном, на вязанку дров перед голландской печью, на тарелку с остывающими щами, которые он терпеть не мог, и согласился. Быстро собрался и тайно выехал на Кавказ. Не успел, однако, он далеко отъехать, как схватили его ищейки русской императрицы и отправили в Шлиссельбургскую крепость[148]. Наследником Александра стал его старший сын – Георгий Александрович Грузинский, владевший Лысковым до самой смерти в 1852 году.
С его именем связана целая эпоха в истории села. У Александра Бакаровича было от брака с Дарьей Меншиковой, внучкой Александра Даниловича, пятеро детей. После того как он очутился в крепости, Лысково было передано под надзор опекуну генералу Камынину, но братья Георгий и Александр решили управлять своей вотчиной сами. Недолго думая сбежали они из армии и тайно отправились в Лысково[149].
Георгий Грузинский имел два дома в Нижнем, несколько имений по всей губернии, но поселиться решил в Лыскове, где выстроил себе дворец по проекту самого Растрелли[150]. В Лыскове к тому времени проживало шесть тысяч человек, пристани, к которым причаливали торговые суда, тянулись на пять километров, работали винокуренный, пивоваренный и кирпичные заводы, вокруг села по холмам стояло более сотни мельниц. По многолюдству село не уступало иным губернским городам. И вишенкой на торте – ярмарка[151]. Понятное дело, что ярмарка была на другом берегу, но в Лыскове купцы хранили на складах нераспроданный товар и привозили туда новый, поскольку монастырский берег был низким и его в половодье сильно подтапливало. На лысковском берегу шла торговля железом, кожей, солью, воском, хлебом[152] и другими товарами, которые из‐за их тяжести или по какой-либо другой причине было невыгодно переправлять на другой берег. Часть доходов от этой торговли шла князю Грузинскому[153].
Братья Грузинские сразу показали свой крутой нрав. В 1789 году, когда только вступили они во владение Лысковом, приехали к ним из макарьевской уездной управы судебные исполнители – исправник, сотник и канцелярист суда. Приехали описывать за долги часть села. Братья (тогда еще был жив Александр) описывать никого не пустили, а Георгий каждого еще и собственноручно избил. Несчастного канцеляриста бил, ругал последними словами и спрашивал, как смел он сюда приехать. Исправника князь и вовсе потащил на конюшню. Тот упирался, поскольку понимал, что дело пахнет вожжами, а то и розгами. Князь позвал дворовых на помощь… Уж как там было на конюшне, исправник никому не рассказывал, а только той же ночью ползком, задами огородов ушли судебные исполнители. По другой версии, люди князей Грузинских гнали исправника четыре версты от усадьбы до пристани плетками. Так или иначе, больше охотников описывать имущество князей Грузинских не находилось.
«Проза Миши Бару изящна и неожиданна. И, главное, невероятно свежа. Да, слово «свежесть» здесь, пожалуй, наиболее уместно. Причем свежесть не только в смысле новизны стиля. Но и в том воздействии, которое эта проза на тебя оказывает, в том лёгком интеллектуальном сквознячке, на котором ты вдруг себя обнаруживаешь и, заворожённый, хотя и чуть поёживаясь, вбираешь в себя этот пусть и немного холодноватый, но живой и многогранный мир, где перезваниваются люди со снежинками…»Валерий Хаит.
Перед вами неожиданная книга. Уж, казалось бы, с какими только жанрами литературного юмора вы в нашей серии не сталкивались! Рассказы, стихи, миниатюры… Практически все это есть и в книге Михаила Бару. Но при этом — исключительно свое, личное, ни на что не похожее. Тексты Бару удивительно изящны. И, главное, невероятно свежи. Причем свежи не только в смысле новизны стиля. Но и в том воздействии, которое они на тебя оказывают, в том легком интеллектуальном сквознячке, на котором, читая его прозу и стихи, ты вдруг себя с удовольствием обнаруживаешь… Совершенно непередаваемое ощущение! Можете убедиться…
Эта книга о русской провинции. О той, в которую редко возят туристов или не возят их совсем. О путешествиях в маленькие и очень маленькие города с малознакомыми или вовсе незнакомыми названиями вроде Южи или Васильсурска, Солигалича или Горбатова. У каждого города своя неповторимая и захватывающая история с уникальными людьми, тайнами, летописями и подземными ходами.
Внимательному взгляду «понаехавшего» Михаила Бару видно во много раз больше, чем замыленному глазу взмыленного москвича, и, воплощенные в остроумные, ироничные зарисовки, наблюдения Бару открывают нам Москву с таких ракурсов, о которых мы, привыкшие к этому городу и незамечающие его, не могли даже подозревать. Родившимся, приехавшим навсегда или же просто навещающим столицу посвящается и рекомендуется.
Любить нашу родину по-настоящему, при этом проживая в самой ее середине (чтоб не сказать — глубине), — дело непростое, написала как-то Галина Юзефович об авторе, чью книгу вы держите сейчас в руках. И с каждым годом и с каждой изданной книгой эта мысль делается все более верной и — грустной?.. Михаил Бару родился в 1958 году, окончил МХТИ, работал в Пущино, защитил диссертацию и, несмотря на растущую популярность и убедительные тиражи, продолжает работать по специальности, любя химию, да и не слишком доверяя писательству как ремеслу, способному прокормить в наших пенатах. Если про Клода Моне можно сказать, что он пишет свет, про Михаила Бару можно сказать, что он пишет — тишину.
Стилистически восходящие к японским хокку и танка поэтические миниатюры давно получили широкое распространение в России, но из пишущих в этой манере авторов мало кто имеет успех, сопоставимый с Михаилом Бару из Подмосковья. Его блистательные трех– и пятистишья складываются в исполненный любви к людям, природе, жизни лирический дневник, увлекательный и самоироничный.
Книга «В поисках смысла: из прошлого к настоящему» историка, доктора философских наук, профессора, строится на материалах дневников Константина Сергеевича Попова. Дневники инженера К. С. Попова – это «история снизу» или «изнутри»: в них передан дух времени через призму жизни обычной семьи. Наследие К. С. Попова развивает такую область исследований, как история и философия повседневности. Книга будет интересна как специалистам, так и тем, кто увлечен историей России начала XX века.
Монография посвящена истории развития российской газетной прессы в годы революции и гражданской войны. В ней рассматриваются вопросы, связанные с функционированием газетной периодики, деятельностью информационных агентств в России, работой цензурных органов и учреждений по распространению прессы Значительное место уделено анализу содержания российских газет окт. 1917–1920 гг. Книга предназначена для студентов исторических факультетов и факультетов журналистики вузов, преподавателей и всех тех, кто интересуется историей газетной печати России.
Чудовищные злодеяния финско-фашистских захватчиков на территории Карело-Финской ССР. Сборник документов и материалов. Составители: С. Сулимин, И. Трускинов, Н. Шитов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Данная работа представляет первое издание истории человечества на основе научного понимания истории, которое было запрещено в СССР Сталиным. Были запрещены 40 тысяч работ, созданных диалектическим методом. Без этих работ становятся в разряд запрещенных и все работы Маркса, Энгельса, Ленина, весь марксизм-ленинизм, как основа научного понимания истории. В предоставленной читателю работе автор в течение 27 лет старался собрать в единую естественную систему все работы разработанные единственно правильным научным, диалектическим методом.
Данная работа представляет первое издание истории человечества на основе научного понимания истории, которое было запрещено в СССР Сталиным. Были запрещены 40 тысяч работ, созданных диалектическим методом. Без этих работ становятся в разряд запрещенных и все работы Маркса, Энгельса, Ленина, весь марксизм-ленинизм, как основа научного понимания истории. В предоставленной читателю работе автор в течение 27 лет старался собрать в единую естественную систему все работы разработанные единственно правильным научным, диалектическим методом.
Жанр путевых заметок – своего рода оптический тест. В описании разных людей одно и то же событие, место, город, страна нередко лишены общих примет. Угол зрения своей неповторимостью подобен отпечаткам пальцев или подвижной диафрагме глаза: позволяет безошибочно идентифицировать личность. «Мозаика малых дел» – дневник, который автор вел с 27 февраля по 23 апреля 2015 года, находясь в Париже, Петербурге, Москве. И увиденное им могло быть увидено только им – будь то памятник Иосифу Бродскому на бульваре Сен-Жермен, цветочный снегопад на Москворецком мосту или отличие московского таджика с метлой от питерского.
«Миграции» — шестая книга известного прозаика и эссеиста Игоря Клеха (первая вышла в издательстве «Новое литературное обозрение» десять лет назад). В нее вошли путевые очерки, эссе и документальная проза, публиковавшиеся в географической («Гео», «Вокруг света»), толстожурнальной («Новый мир», «Октябрь») и массовой периодике на протяжении последних пятнадцати лет. Идейное содержание книги «Миграции»: метафизика оседлости и странствий; отталкивание и взаимопритяжение большого мира и маленьких мирков; города как одушевленные организмы с неким подобием психики; человеческая жизнь и отчет о ней как приключение.Тематика: географическая, землепроходческая и, в духе времени, туристическая.
Эта книга – социальный травелог, то есть попытка описать и объяснить то, что русскому путешественнику кажется непривычным, странным. Почему во Владивостоке не ценят советскую историю? Почему в Лондоне (да, в Лондоне, а не в Амстердаме!) на улицах еще недавно легально продавали наркотики? Почему в Мадриде и Петербурге есть круглосуточная movida, толпа и гульба, а в Москве – нет? Отчего бургомистр Дюссельдорфа не может жить в собственной резиденции? Почему в Таиланде трансвеститы – лучшие друзья детей? Чем, кроме разведения павлинов, занимается российский посол на Украине? И так – о 20 странах и 20 городах в описаниях журналиста, которого в России часто называют «скандальным», хотя скандальность Дмитрия Губина, по его словам, сводится к тому, что он «упорядочивает хаос до уровня смыслов, несмотря на то, что смыслы часто изобличают наготу королей».
Сборник путевой прозы мастера нон-фикшн Александра Гениса («Довлатов и окрестности», «Шесть пальцев», «Колобок» и др.) поделил мир, как в старину, на Старый и Новый Свет. Описывая каждую половину, автор использует все жанры, кроме банальных: лирическую исповедь, философскую открытку, культурологическое расследование или смешную сценку. При всем разнообразии тем неизменной остается стратегия: превратить заурядное в экзотическое, впечатление — в переживание. «Путешествие — чувственное наслаждение, которое, в отличие от секса, поддается описанию», — утверждает А.