Непарадные портреты - [3]

Почему тогда эти все готовились? Почему вторые — нет? Почему те, кто должен был отслеживать ситуацию, ничего не делали?..

— Вы имеете в виду спецслужбы?

— И спецслужбы, и само государство. Почему это назревало? Значит, делали в стране что-то все-таки не так? Надо было предпринять меры, надо было...

— Репрессивные?

— Ни в коем случае! Надо было понять, что происходит в глубинах — и сознания, и действительности. В жизни людей. Нет, ничего — все идет и идет. Ну, вот и дошли. Это хороший урок для всех.

— И для России?

— В том числе и для России.

— Неужели у нас может быть такое?

— У нас нет. У нас этого не будет. Как у меня тоже вот так один спросил, а я ему ответил: у нас страна большая...

— Так-так...

— У нас есть куда поехать.

— В смысле? На лесоповал?

— Нет, у нас этого никогда уже не будет. Мы это прожили. Россия экспериментов натерпелась, хватит. Не бу-дет!

«Ну чем они ближе к Западу...»

— Говорят, от выборов к выборам Украина становится ближе к Западу...

— Я не могу так оценить... Ну чем она приближается к Западу? Чем могла? На Западе, кстати, тоже ничего не могут понять. Вот я был в Германии, встречался там с руководителями. Все спрашивают: что на Украине происходит, что они там это, кто там есть кто? Но я же не буду им объяснять.

В Закарпатской области я с народом, «западэнцами», как их называют, встречался — никакой неприязни. Тем более ко мне — уж я бы сразу почувствовал. Ну а то, что тут пытаются направление выбирать, однозначно, один вектор. Ну... Есть вопросы. Она — Украина — не приблизилась к Западу и не так уж сильно отдалилась от России. Я имею в виду сам народ.

— А почему не может отдалиться?

— Слишком такие связи — вековые. Чтобы так кому-то захотелось, и вдруг они тут — повернуть, развернуть, насчет того, кто, куда и с кем? Нет, это не получается.

— Товарооборот-то между Россией и Украиной не упал за годы выборов?

— Наоборот, вырос. Мы выходим вплотную почти на тридцать миллиардов долларов. (А когда я начинал здесь послом, было девять миллиардов.) Заметьте, Германия — пять миллиардов долларов — на втором месте, а США — два миллиарда долларов — на третьем. Основная продукция Украины идет на российский рынок. А ты говоришь — Запад...

Вон сколько предложений мы уже заимели — абсолютно тех, которые раньше не очень. Допустим, «Партия регионов» предложила: давайте будем добывать, выведем добычу до пятидесяти пяти миллиардов кубов — если говорить по газу в России. То есть брать месторождения. А действительно, или отдавать, или находить надо решение.

— Чтобы они сами разрабатывали у нас?

— Конечно.

— А Тимошенко что предлагает?

— А Тимошенко, она как раз... Все, что они предлагают, они — те, как раз все против. Все наоборот. Но они же как? Борьба идет, чего же они будут все об одном. Янукович, допустим, сказал: к 2012 году надо построить мост через Керченский пролив. Есть и проект. А Тимошенко говорит: мы сами придем к власти и сами построим мост.

— Они, по сути, строят один мост?

— Да, мост все хотят, только одни — вдоль, другие — поперек.

— Ну а хоть «оранжевая»-то революция пошла Украине на пользу?

— Какая польза? В чем она должна быть? Ну, руководство заявляет, что Украина стала более демократичной и открытой. Но я этого не вижу, не могу сказать. Так какая же польза, когда все никак.... — правительство меняется каждый год.

«От Юлии Тимошенко я не таю»

— Вот Тимошенко, к которой вы по-особому относитесь, даже Жанной д`Арк называете, она будет так же действовать — комиссарскими методами?

— А какими? Ее уже не переделаешь. Я не могу за нее сказать: будет она или не будет, какая она будет. Но то, что методы у нее такие большевистские, будем говорить...

— Вы с ней встречаетесь, да?

— Встречаемся. И по моей, и по ее просьбе, когда у Юли есть желание... (Смеется.) Я, конечно, к Юле с уважением отношусь — за ее напористость, за ее характер. Она умеет вести, классный оратор — любая аудитория рыдает, когда Юля выступает... Эту бы Юлину энергию — да на... Горы свернуть может! В этой части она — да. Юле бы команду хорошую.

— Ага, вы тоже, значит, таете от Тимошенко? Только честно.

— Насчет таять... Я уже давно не таю. (Смеется.) Ни перед кем. Как некоторые говорят: ну вы бы побежали? Я говорю: не-е-ет, мне сейчас главное — убегать надо, а не бегать за кем-то. Таять — это не для меня. Да я и раньше не таял.

— Но Тимошенко прислушивается к вам?

— Где-то, может, прислушивается, а где-то — не знаю.

— Вы то Тимошенко нахваливаете, то Януковича... А они — ярые оппоненты.

— Вот я ее хвалю — ты же об одном спрашиваешь. Не поймешь тебя: ты где про любовь — таю, не таю, а где об экономике.

— Говорят, Черномырдин приложил руку к тому, чтобы Тимошенко простила российская прокуратура.

— Не простила, а прекратила вопросы о преследовании. И ничего я к этому не прилагал.

— А вы с Тимошенко встречались?

— После этого? Встречался.

— А до этого?

— И до этого. Я ей говорил: «Вам надо ехать в Москву». А она: «Да вот я не могу, все время прокуроры там стращают». И не послушалась.

— Но теперь-то послушалась.

— Я не думаю, что она меня послушалась. Сама все взвесила и не прогадала.