Неожиданный поворот - [36]

— Я не собирался подслушивать. Но когда телефон зазвонил, я решил, что это снова кто-нибудь из Эй-Би-Экс.

Очень правдоподобно. Джилл кивнула.

— Мне жаль, что ты узнал обо всем таким нелепым образом.

Эйден молча смотрел на Джилл, словно надеясь что-то увидеть в ее лице.

— Да? А как, по-твоему, я мог узнать иначе?

Джилл стало жаль Эйдена. Он походил на разочарованного ребенка.

— Я надеялась, что настанет день — и ты сам все вспомнишь.

Он откинулся на спинку стула и издал слабый горький смешок.

— Замечательно. О чем же я, по-твоему, должен был вспомнить?

— О том, что мы решили разойтись.

— Мы решили!

— Да, мы.

Он смотрел на нее спокойно, но в глазах его промелькнули сомнение и неуверенность.

— О, Эйден, не думаешь же ты, что это моя затея и что я тайком веду переговоры за твоей спиной? — Ей вдруг пришло в голову, что из разговора с Эриком можно сделать только этот однозначный вывод.

Крепко стиснув губы, он отвернулся, явно напрягая память. Но Джилл не стала ему помогать. Чувствуя свою уязвимость, он смутился и пришел в замешательство. Джилл перегнулась к нему и протянула руку, желая утешить, снять боль.

Но Эйден отпрянул от нее и вскочил на ноги. Весь его вид убедительно говорил о том, что он ей не верит и не хочет, чтобы она до него дотрагивалась.

Он вышел в столовую и сел на пол перед погасшим камином, упершись локтями в колени и глядя на остывшую золу. У Джилл в голове все перемешалось, но из этого хаоса отчетливо выступала одна мысль: все оказалось гораздо хуже, чем она ожидала.

— Так мы действительно разводимся? — Он взял железную кочергу и помешал ею в холодном камине. По тону Эйдена Джилл поняла, насколько потрясла его ужасная новость.

Джилл тоже вошла в столовую, чтобы быть ближе к мужу, хотя понимала, что ни о какой близости не может быть и речи, и села на диван.

— Да, так мы решили.

Эйден бросил кочергу, но продолжал смотреть на пепел, где всего несколько часов назад горел веселый огонь.

— Не помню. Ничего не помню. Расскажи мне лучше сама.

— Ах, Эйден, это неважно.

Он взглянул на нее — словно пригвоздил взглядом к месту.

— Расскажи! — приказал он слишком спокойным голосом.

В глазах Джилл стоял сплошной туман. Память Эйдена восстановилась не полностью, но интерлюдия, бесспорно, кончилась. Ей показалось, что на нее, удлиняясь, наступает тень того прежнего, настоящего Эйдена.

— Я не настаиваю, а просто хочу, чтобы ты сам все вспомнил. Спешки никакой нет. Конкретных шагов мы ведь еще не предприняли, с юристами не говорили, да и вообще ничего в этом направлении не сделали.

— Джилл! — нетерпеливо потребовал он.

— Хорошо. Откуда мне начать?

— Не поведаешь ли, когда мы приняли это решение?

Она хотела сказать, что, по мнению врача, лучше будет, если воспоминания вернутся к нему сами, но по его глазам поняла, что сейчас этот довод не подействует.

— Вечером, накануне неудавшегося полета. Ты утром вернулся из командировки в Детройт, и мы поссорились из-за того, что ты забыл про день рождения Мэдди. Короче, к ночи мы окончательно договорились, что разведемся.

— Иными словами, наш брак рушится из-за того, что я позабыл про день рождения Мэдди? — Он недоверчиво взглянул на нее.

— Нет. У нас и раньше были трудности.

— Какие же?

Она заколебалась, но он громко и резко повторил:

— Какие трудности?

— У нас с тобой были разные цели в жизни. Каждый из нас глядел в другую сторону. Ах, Эйден, оставь, мой рассказ все равно не приведет ни к чему хорошему. Ты только начнешь нервничать, и все.

— Я и так нервничаю. Рассказывай.

Джилл тяжело сглотнула. У нее в горле словно был кляп.

— Через каких-нибудь два дня ты должен показаться доктору Грогэну. Давай отложим наш разговор до этого визита!

Эйден сжал левую руку в кулак и ударил себя по бедру.

— Почему наш брак оказался браком в полном смысле этого слова? Я требую объяснений, Джилл.

— Хорошо, хорошо! — Кровь шумела у нее в ушах. — Неприятности возникли вместе с появлением на свет Мэдди.

Эйден нахмурился так, что его брови чуть ли не сошлись на переносице. Джилл не хотела и дальше причинять ему боль. Он и так уже получил достаточно. Но как сказать ему правду, не причиняя боли?

— Мы… ммм… мы не собирались иметь детей. Перед женитьбой мы договорились не обзаводиться детьми.

— А почему мы не хотели детей? — помрачнел он еще больше.

— У нас… у нас были на этот счет свои соображения.

— Какие же?

— Мы были так заняты работой, путешествиями и всякими другими делами, что нам было не до детей. Они бы нам лишь мешали.

— Не представляю себе, чтобы ты путешествия предпочла ребенку. Что-то на тебя не похоже. — Он недоверчиво покачал головой.

Джилл опустила глаза, чтобы скрыть от него истину. Но он все равно сумел ее углядеть.

— Я? Это я так рассуждал?

В ответ она лишь смущенно пожала плечами.

— Ты хочешь сказать, что я не желал иметь детей?

Ей так хотелось пощадить Эйдена, взять часть вины на себя! Но не получалось.

— Я соглашалась с тобой. Поначалу мне хотелось иметь ребенка, однако я смирилась. Встала на твою точку зрения. Но произошло непредвиденное.

— Мэдди?

— Да. Это была моя вина, наверное. Я что-то напутала с предохранительными пилюлями.

— И она изменила наши отношения?