Неожиданный английский. Размышления репетитора – Тетрадь I - [7]
, wouldn’t, isn’t и даже ain’t. Хотя они по-прежнему преобладают в разговорной речи, их всё чаще и чаще можно встретить на страницах книг и не только художественных, где они живописуют разговоры персонажей.
Однако если вы думаете, что переносимая в литературу торопливость речи свойственна только современному языку, вы ошибаетесь. Если мы заглянем в относительно далёкое прошлое, когда древнеанглийский V века мало чем походил на нынешний, и его правильнее было бы назвать кельтским (несмотря на предыдущее влияние ушедших восвояси римлян), то с удивлением обнаружим, что сменившие их англы и саксы принесли с собой с континента не только германское влияние и рунический алфавит, но и уже прочно занявшие место в языке сокращения типа nis (теперешнее isn’t), ne haefde (did not have), ne waes (wasn’t) и wolde (wouldn’t).
Что происходило позже, мы с вами прекрасно знаем. Христианские миссионеры сделали то, что не удалось римлянам: привили английскому языку латынь и латинский алфавит. Так что ко времени вторжения норманнов в середине XI века, английский уже стал благодатной почвой для французского «пленения», которое не заставило себя долго ждать. Знаменитый король Ричард Львиное Сердце, как известно, за всё своё десятилетнее правление провёл в Англии меньше шести месяцев и говорил по-английски хуже многих наших школьников.
Простой люд, тем не менее, продолжал общаться между собой на родном английском, хорошенько сдобренном французскими словосочетаниями и правилами, что привело к появлению так называемого среднеанглийского языка XII – XV вв. Что касается сокращений, то именно в этот период появились отрицательные ne were (were not) и noot (knows not).
Последующие изменения затронули английский язык в пору ренессанса, то есть в XVI веке. Латинские и греческие выражения были поглощены и видоизменены на английский манер – militia (народное ополчение), squalor (нищета), illicit (незаконный), explain (объяснять) и т.п., а группа талантливых авторов под именем «Шекспир» с великолепной быстротой вводила в обиход новосозданные слова – assassination (политическое убийство), cold-blooded (хладнокровный), eyeball (глазное яблоко), fashionable (модный) и т. д.
Именно в этот период число сокращений пополнилось такими формами как I’ll (I will), ’twill (it will), «twould (it would), а также отрицательными can’t (can not), don’t (do not), shan’t (shall not), mayn’t (may not) и won’t (will not). Последнее из вышеперечисленных появилось в середине XV в. в форме сперва wynnot, а чуть позже wonnot. Современный вид won’t оно приобрело лишь два века спустя. Впервые don’t было зафиксировано в писаниях 30-х годов XVI в., а can’t отразилось в печати в 1706 году. К тому же году относят появление сокращения ain’t, которое тогда означало исключительно am not, хотя меньше чем через сто лет им стали заменять целый ряд отрицаний: are not, is not, have not и has not.
При всём при этом, однако, стоит учитывать, что сокращения в письменной речи того времени, мягко говоря, не приветствовались. Лишь в произведениях таких выдающихся авторов, каким был, скажем, Марк Твен, повседневная жизнь персонажей оживала всеми красками речи реальных людей XIX века.
Примечательно, что борьба за «чистоту английского литературного языка» продолжается по сей день. В ведущих британских изданиях вроде The Guardian можно прочитать критику в адрес допущения на письме форм can’t, aren’t, don’t, I’m и it’s на том основании, что «они заставляют воспринимать серьёзные статьи фривольными».
Специалисты по деловой переписке в целом принимают употребление сокращений, которые, по их словам, «поддерживают плавность изложения и вовлекают читателя», однако предостерегают от них в тех случаях, когда послание адресовано аудитории не носителей английского языка, поскольку сокращения могут запутать читателя.
В США президенты Билл Клинтон (в 1998) и Хусейн Обама (в 2010) даже подписали специальные акты, которыми регулируется использование правительственного жаргона в целях понимания его простыми американцами.
А тем временем сами простые американцы говорили, говорят и будут говорить:
She ain’t finished yet (She has not finished yet)
Can you gimme a hand? (Can you give me a hand?)
Lemme go! (Let me go!)
Wanna beer? (Do you want a beer?)
Whatcha gonna do? (What are you going to do?)
Подозрительный тип
Если вам доводилось путешествовать по миру, то вы не раз могли столкнуться с коротеньким и весьма нужным английским словечком tip. Поскольку это, во-первых, то, что вы даёте таксистам и официантам (только не в Японии, где это не принято), а во-вторых, то, что могут дать вам, если мы, не дай бог, заблудились. Как вы уже поняли, я имею в виду два значения (из многих) слова tip: «чаевые» и «подсказка». Пользоваться-то мы им с вами научились, да только едва ли знаем, откуда оно возникло…
Многие англичане считают, что слово tip в значении «чаевые» является аббревиатурой фразы To Insure Promptness, то есть «заручиться расторопностью». Оказывается, это неверно.
Буржуазные лингвисты, исследовавшие этот вопрос, заявляют, что если вам говорят, будто появившееся в языке раньше XX века слово обязано своим происхождением сокращению, не верьте. К таковым, в действительности, относится лишь одно быстро забытое слово –
История, начавшаяся с таинственных злоключений Уилфрида Гревила, торговца тканями из средневекового графства Уэссекс, постепенно разрастается в эпическую сагу…Замок Вайла’тун с прилегающими к нему поселениями отделен от остального мира непреодолимой стремниной реки Бехемы с юга и Пограничьем, обширнейшим лесом, населенным дикими племенами рыжеволосых дикарей, с севера. В надежно оберегаемых придворными писарями летописях говорится о том, что где-то за Бехемой и Пограничьем обитают и другие народы, но простым людям знать об этом ни к чему.
История, начавшаяся с таинственных злоключений Уилфрида Гревила, торговца тканями из средневекового графства Уэссекс, постепенно разрастается в эпическую сагу…Замок Вайла’тун с прилегающими к нему поселениями отделен от остального мира непреодолимой стремниной реки Бехемы с юга и Пограничьем, обширнейшим лесом, населенным дикими племенами рыжеволосых дикарей, с севера. В надежно оберегаемых придворными писарями летописях говорится о том, что где-то за Бехемой и Пограничьем обитают и другие народы, но простым людям знать об этом ни к чему.
История, начавшаяся с таинственных злоключений Уилфрида Гревила, торговца тканями из средневекового графства Уэссекс, постепенно разрастается в эпическую сагу…Замок Вайла’тун с прилегающими к нему поселениями отделен от остального мира непреодолимой стремниной реки Бехемы с юга и Пограничьем, обширнейшим лесом, населенным дикими племенами рыжеволосых дикарей, с севера. В надежно оберегаемых придворными писарями летописях говорится о том, что где-то за Бехемой и Пограничьем обитают и другие народы, но простым людям знать об этом ни к чему.
История, начавшаяся с таинственных злоключений Уилфрида Гревила, торговца тканями из средневекового графства Уэссекс, постепенно разрастается в эпическую сагу…Замок Вайла’тун с прилегающими к нему поселениями отделен от остального мира непреодолимой стремниной реки Бехемы с юга и Пограничьем, обширнейшим лесом, населенным дикими племенами рыжеволосых дикарей, с севера. В надежно оберегаемых придворными писарями летописях говорится о том, что где-то за Бехемой и Пограничьем обитают и другие народы, но простым людям знать об этом ни к чему.
Странник витает над миром Торлона. Перемещаясь от рыцаря к крестьянину, от крестьянина к подмастерью, от подмастерья к писарю, от писаря… Одним словом, проникая невидимо в жизнь обитателей замка Вайла’тун и прилегающих к нему поселений, он смотрит на происходящие события их глазами и как книгу читает их мысли.А события тем временем развиваются с неукротимой стремительностью. Уже сгорела в Пограничье первая застава, подожженная рыжими лесными дикарями, разгадавшими заветную тайну получения огня. Уже молодой строитель Хейзит получил разрешение самого Ракли на постройку огромной печи для обжига глиняных камней.
Если вы думаете, будто английский язык – это предмет, и читать о нём можно только в учебниках, вы замечательно заблуждаетесь. Английский язык, как и любой язык, есть кладезь ума и глупости целых поколений. Поразмышлять об этом и предлагает 3-я тетрадь книги «Неожиданный английский», посвящённая вариантам и стилям английского языка, типичным ошибкам, учебным пособиям, языковым штампам и забавным, а порой и парадоксальным наблюдениям.
Вот уже четыреста лет Инкская империя занимает особое место в политических рассуждениях европейцев. Это связано еще с размышлениями испанцев времен Конкисты, которые познакомились с этим государством накануне его краха. Инкская империя, даже больше, чем империя ацтеков, вызвала удивление завоевателей своей инфраструктурой, богатством, хранившимся на огромных складах, и организацией производства и обмена товарами, ничего подобного которой в Европе не было.
"Ясным осенним днем двое отдыхавших на лесной поляне увидели человека. Он нес чемодан и сумку. Когда вышел из леса и зашагал в сторону села Кресты, был уже налегке. Двое пошли искать спрятанный клад. Под одним из деревьев заметили кусок полиэтиленовой пленки. Разгребли прошлогодние пожелтевшие листья и рыхлую землю и обнаружили… книги. Много книг.".
Дэниэл Тюдор работал в Корее корреспондентом и прожил в Сеуле несколько лет. В этой книге он описывает настоящую жизнь северокорейцев и приоткрывает завесу над одной из самых таинственных стран мира. Прочитав эту книгу, вы удивитесь тому, какими разными могут быть человеческие ценности.
Богато и многообразно кукольное и рисованное кино социалистических стран, занимающее ведущее место в мировой мультипликации. В книге рассматриваются эстетические проблемы мультипликации, её специфика, прослеживаются пути развития национальных школ этого вида искусства.
Датский кинорежиссер Карл Теодор Дрейер снял 14 полнометражных фильмов, пережил переход от немого кинематографа к звуковому и от черно-белого – к цветному, между съемками своего великого кино подрабатывал газетной критикой и заказными короткометражками и десятилетиями вынашивал замысел фильма о жизни Христа. В сборник «О кино» вошли интервью с Дрейером и его главные критические и теоретические статьи.
Новая книга политолога с мировым именем, к мнению которого прислушивается руководство основных государств, президента Center on Global Interests в Вашингтоне Николая Злобина – это попытка впервые разобраться в образе мыслей и основных ценностях, разделяемых большинством жителей США, понять, как и кем формируется американский характер, каковы главные комплексы и фобии, присущие американцам, во что они верят и во что не верят, как смотрят на себя, свою страну и весь мир, и главное, как все это отражается в политике США.