Неожиданный английский. Размышления репетитора – Тетрадь I - [7]

Шрифт
Интервал

, wouldn’t, isn’t и даже ain’t. Хотя они по-прежнему преобладают в разговорной речи, их всё чаще и чаще можно встретить на страницах книг и не только художественных, где они живописуют разговоры персонажей.

Однако если вы думаете, что переносимая в литературу торопливость речи свойственна только современному языку, вы ошибаетесь. Если мы заглянем в относительно далёкое прошлое, когда древнеанглийский V века мало чем походил на нынешний, и его правильнее было бы назвать кельтским (несмотря на предыдущее влияние ушедших восвояси римлян), то с удивлением обнаружим, что сменившие их англы и саксы принесли с собой с континента не только германское влияние и рунический алфавит, но и уже прочно занявшие место в языке сокращения типа nis (теперешнее isn’t), ne haefde (did not have), ne waes (wasn’t) и wolde (wouldn’t).

Что происходило позже, мы с вами прекрасно знаем. Христианские миссионеры сделали то, что не удалось римлянам: привили английскому языку латынь и латинский алфавит. Так что ко времени вторжения норманнов в середине XI века, английский уже стал благодатной почвой для французского «пленения», которое не заставило себя долго ждать. Знаменитый король Ричард Львиное Сердце, как известно, за всё своё десятилетнее правление провёл в Англии меньше шести месяцев и говорил по-английски хуже многих наших школьников.

Простой люд, тем не менее, продолжал общаться между собой на родном английском, хорошенько сдобренном французскими словосочетаниями и правилами, что привело к появлению так называемого среднеанглийского языка XII – XV вв. Что касается сокращений, то именно в этот период появились отрицательные ne were (were not) и noot (knows not).

Последующие изменения затронули английский язык в пору ренессанса, то есть в XVI веке. Латинские и греческие выражения были поглощены и видоизменены на английский манер – militia (народное ополчение), squalor (нищета), illicit (незаконный), explain (объяснять) и т.п., а группа талантливых авторов под именем «Шекспир» с великолепной быстротой вводила в обиход новосозданные слова – assassination (политическое убийство), cold-blooded (хладнокровный), eyeball (глазное яблоко), fashionable (модный) и т. д.

Именно в этот период число сокращений пополнилось такими формами как I’ll (I will), ’twill (it will), «twould (it would), а также отрицательными can’t (can not), don’t (do not), shan’t (shall not), mayn’t (may not) и won’t (will not). Последнее из вышеперечисленных появилось в середине XV в. в форме сперва wynnot, а чуть позже wonnot. Современный вид won’t оно приобрело лишь два века спустя. Впервые don’t было зафиксировано в писаниях 30-х годов XVI в., а can’t отразилось в печати в 1706 году. К тому же году относят появление сокращения ain’t, которое тогда означало исключительно am not, хотя меньше чем через сто лет им стали заменять целый ряд отрицаний: are not, is not, have not и has not.

При всём при этом, однако, стоит учитывать, что сокращения в письменной речи того времени, мягко говоря, не приветствовались. Лишь в произведениях таких выдающихся авторов, каким был, скажем, Марк Твен, повседневная жизнь персонажей оживала всеми красками речи реальных людей XIX века.

Примечательно, что борьба за «чистоту английского литературного языка» продолжается по сей день. В ведущих британских изданиях вроде The Guardian можно прочитать критику в адрес допущения на письме форм can’t, aren’t, don’t, I’m и it’s на том основании, что «они заставляют воспринимать серьёзные статьи фривольными».

Специалисты по деловой переписке в целом принимают употребление сокращений, которые, по их словам, «поддерживают плавность изложения и вовлекают читателя», однако предостерегают от них в тех случаях, когда послание адресовано аудитории не носителей английского языка, поскольку сокращения могут запутать читателя.

В США президенты Билл Клинтон (в 1998) и Хусейн Обама (в 2010) даже подписали специальные акты, которыми регулируется использование правительственного жаргона в целях понимания его простыми американцами.

А тем временем сами простые американцы говорили, говорят и будут говорить:


She ain’t finished yet (She has not finished yet)

Can you gimme a hand? (Can you give me a hand?)

Lemme go! (Let me go!)

Wanna beer? (Do you want a beer?)

Whatcha gonna do? (What are you going to do?)

Подозрительный тип

Если вам доводилось путешествовать по миру, то вы не раз могли столкнуться с коротеньким и весьма нужным английским словечком tip. Поскольку это, во-первых, то, что вы даёте таксистам и официантам (только не в Японии, где это не принято), а во-вторых, то, что могут дать вам, если мы, не дай бог, заблудились. Как вы уже поняли, я имею в виду два значения (из многих) слова tip: «чаевые» и «подсказка». Пользоваться-то мы им с вами научились, да только едва ли знаем, откуда оно возникло…

Многие англичане считают, что слово tip в значении «чаевые» является аббревиатурой фразы To Insure Promptness, то есть «заручиться расторопностью». Оказывается, это неверно.

Буржуазные лингвисты, исследовавшие этот вопрос, заявляют, что если вам говорят, будто появившееся в языке раньше XX века слово обязано своим происхождением сокращению, не верьте. К таковым, в действительности, относится лишь одно быстро забытое слово –


Еще от автора Кирилл Алексеевич Шатилов
Алое пламя в зеленой листве

История, начавшаяся с таинственных злоключений Уилфрида Гревила, торговца тканями из средневекового графства Уэссекс, постепенно разрастается в эпическую сагу…Замок Вайла’тун с прилегающими к нему поселениями отделен от остального мира непреодолимой стремниной реки Бехемы с юга и Пограничьем, обширнейшим лесом, населенным дикими племенами рыжеволосых дикарей, с севера. В надежно оберегаемых придворными писарями летописях говорится о том, что где-то за Бехемой и Пограничьем обитают и другие народы, но простым людям знать об этом ни к чему.


Кровь и грязь

История, начавшаяся с таинственных злоключений Уилфрида Гревила, торговца тканями из средневекового графства Уэссекс, постепенно разрастается в эпическую сагу…Замок Вайла’тун с прилегающими к нему поселениями отделен от остального мира непреодолимой стремниной реки Бехемы с юга и Пограничьем, обширнейшим лесом, населенным дикими племенами рыжеволосых дикарей, с севера. В надежно оберегаемых придворными писарями летописях говорится о том, что где-то за Бехемой и Пограничьем обитают и другие народы, но простым людям знать об этом ни к чему.


Под флагом серо-золотым

История, начавшаяся с таинственных злоключений Уилфрида Гревила, торговца тканями из средневекового графства Уэссекс, постепенно разрастается в эпическую сагу…Замок Вайла’тун с прилегающими к нему поселениями отделен от остального мира непреодолимой стремниной реки Бехемы с юга и Пограничьем, обширнейшим лесом, населенным дикими племенами рыжеволосых дикарей, с севера. В надежно оберегаемых придворными писарями летописях говорится о том, что где-то за Бехемой и Пограничьем обитают и другие народы, но простым людям знать об этом ни к чему.


Торлон-2. Война разгорается

Странник витает над миром Торлона. Перемещаясь от рыцаря к крестьянину, от крестьянина к подмастерью, от подмастерья к писарю, от писаря… Одним словом, проникая невидимо в жизнь обитателей замка Вайла’тун и прилегающих к нему поселений, он смотрит на происходящие события их глазами и как книгу читает их мысли.А события тем временем развиваются с неукротимой стремительностью. Уже сгорела в Пограничье первая застава, подожженная рыжими лесными дикарями, разгадавшими заветную тайну получения огня. Уже молодой строитель Хейзит получил разрешение самого Ракли на постройку огромной печи для обжига глиняных камней.


Неожиданный английский. Размышления репетитора – Тетрадь III

Если вы думаете, будто английский язык – это предмет, и читать о нём можно только в учебниках, вы замечательно заблуждаетесь. Английский язык, как и любой язык, есть кладезь ума и глупости целых поколений. Поразмышлять об этом и предлагает 3-я тетрадь книги «Неожиданный английский», посвящённая вариантам и стилям английского языка, типичным ошибкам, учебным пособиям, языковым штампам и забавным, а порой и парадоксальным наблюдениям.


Торлон-1

История, начавшаяся с таинственных злоключений Уилфрида Гревила, торговца тканями из средневекового графства Уэссекс, постепенно разрастается в эпическую сагу…Замок Вайла’тун с прилегающими к нему поселениями отделен от остального мира непреодолимой стремниной реки Бехемы с юга и Пограничьем, обширнейшим лесом, населенным дикими племенами рыжеволосых дикарей, с севера. В надежно оберегаемых придворными писарями летописях говорится о том, что где-то за Бехемой и Пограничьем обитают и другие народы, но простым людям знать об этом ни к чему.


Рекомендуем почитать
Средневековый мир воображаемого

Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.


Польская хонтология. Вещи и люди в годы переходного периода

Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.


Уклоны, загибы и задвиги в русском движении

Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.


Топологическая проблематизация связи субъекта и аффекта в русской литературе

Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .


Китай: версия 2.0. Разрушение легенды

Китай все чаще упоминается в новостях, разговорах и анекдотах — интерес к стране растет с каждым днем. Какова же она, Поднебесная XXI века? Каковы особенности психологии и поведения ее жителей? Какими должны быть этика и тактика построения успешных взаимоотношений? Что делать, если вы в Китае или если китаец — ваш гость?Новая книга Виктора Ульяненко, специалиста по Китаю с более чем двадцатилетним стажем, продолжает и развивает тему Поднебесной, которой посвящены и предыдущие произведения автора («Китайская цивилизация как она есть» и «Шокирующий Китай»).


Ванджина и икона: искусство аборигенов Австралии и русская иконопись

Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.