Неожиданное возвращение - [3]

Вот я и вернулась, сказала она. Довольно робко. Но все еще с этим едва ли не нахальным блеском в глазах. Да, сказал я. Ты вернулась. И теперь в тебе нет ничего невозможного. Черт возьми! У моих ног всего лишь кучка неудач. И ради этого — чудовищные затраты ревности, отчаяния, тоски, бессонницы и мысли о самоубийстве, беспримерное сужение жизненного горизонта и угроза существованию, ради этой жалкой особы, которая вдруг вернулась, этой весьма жалкой особы, как мне представляется теперь, именно потому, что она вернулась. И эта боль, адские муки, мысли о смерти — все это, оказывается, было напрасно? Не может быть!

Другой мужчина. Позвольте, но для меня все это имело совсем другой смысл…

Мужчина. Конечно. Вы ведь подвигли ее на супружескую измену. Вы были победителем. Я — проигравшим.

Другой мужчина. Тогда никто об измене не говорил. Это слово мы даже не произносили. Эти древние слова пришли к нам гораздо позднее. Из какого-то темного прошлого. Нет, тогда это было нечто легкое, мимолетное, шаловливое, никто не принимал это всерьез. Я, между прочим, успел с тех пор понять, что почти одинаково хорошо и чего-то не иметь, и что-то иметь.

Мужчина. Да, теперь-то вы от всего отрекаетесь. Можете даже обучать Великому отречению. После того как имели все. После того как все осталось позади. После того как сорвали цветы удовольствий.

Другой мужчина. Я вовсе не говорил об отречении. Вот уж не подозревал, что человек может быть таким злопамятным. В этом есть что-то нездоровое. Какой-то комплекс. Вы злопамятны самым противоестественным образом.

Мужчина. К тому же вот еще что. Я нашел Ингрид 22 марта 1979 года… между прочим, дивным весенним днем, я как раз направлялся на работу, когда внутренний голос сказал мне: с ней что-то случилось! Ты должен ей помочь. Она в большой опасности. Я давно выследил ваше любовное гнездышко, маленькую квартирку на Мотцштрассе, и даже добыл себе ключ. Я ведь хотел вас убить, Клеменс. Не забывайте. Я твердо решил это сделать, и у меня в голове уже сложился план. Но тем утром, боже мой, я нашел Ингрид на полу, завернутой в ковер. Без сознания. Я предположил, что у нее кровоизлияние в мозг. Немедля отвез ее в хирургическую клинику, где ей сделали операцию. Аневризма. Маленькое расширение сосуда, который в этом месте лопнул. Опоздай я на полчаса, и она бы умерла. Она давно страдала гипертонией. Столь напряженная ночь с вами была ей не по силам. Судя по всему, вы с ней были не одни. Ночью были еще какие-то гости, но к моему приходу все уже разошлись, а моя жена беспомощно лежала на полу. Но почему она была завернута в этот ковер, голая? Что вы с ней делали? Она по сей день ничего не помнит о событиях той ночи. Скажите мне: что тогда произошло?

Другой мужчина. Я не хочу говорить об этом.

Мужчина. Двадцать лет ломаю себе над этим голову. Но теперь волею случая гора вас исторгла, темная гора Рюдерсберг, которая всегда чуточку нас угнетает, когда мы там внизу, в доме. И я, наконец-то, хочу об этом у вас узнать.

Другой мужчина. Я не хочу об этом говорить.

Мужчина. Но Ингрид наверняка захочет узнать. По-моему, она вправе узнать об обстоятельствах, которые едва не привели ее к смерти.

Другой мужчина. Это было так давно. Двадцать с лишним лет назад. Мне совсем не хочется снова копаться в своих юношеских грехах. Для меня все это — грехи нашей юности.

Мужчина. Вы тогда были навеселе. Так у вас с моей женой было принято. Может, перебрали. Кокаин время от времени нюхали?

Другой мужчина. Я ударил ее. Мы совершенно изнемогли и хотели выжать из себя последнее. Стали друг перед другом на колени и начали драться. Да, стоя перед ней на коленях, я наносил ей удары. Поскольку она ловко уклонялась, я все больше входил в раж. Один раз я здорово ей врезал. Она схватила со стеклянного столика какой-то предмет, кажется, шахматную доску, и швырнула мне в голову. Я вскрикнул и рухнул на пол. А потом кинулся на нее, не помня себя. Тогда-то она, должно быть, и завернулась в ковер. И вдруг перестала шевелиться. Я бросился к ней, целовал, гладил ее, но она не двигалась. Только раз-другой вздрогнула всем телом. И тут я перепугался. Меня словно оглушило, я совершенно потерял самообладание. Страх, что я убил ее, мучил меня днем и ночью. И я в панике сбежал. Просто сбежал.

Мужчина. Вот видите. А потом являюсь я со своим надежным инстинктиком, смотрю, все ли в порядке. Вот видите. Я уберег вас, и вы не стали убийцей. Ладно. Я спас своей жене жизнь, как видите. Без сомнения, это важный поворотный момент в уже не очень счастливой любовной истории. Это устанавливает между мужчиной и женщиной новые взаимоотношения. Она вернулась ко мне. Хотя и не такая, как раньше. Когда чудом избегаешь смерти, самые обыкновенные вещи предстают в новом свете. Даже скромный чиновник и муж-рогоносец выглядят по-иному. Но я не мог так сразу предать забвению все подробности ее измены. Потребовал от нее задним числом свидетельств, каких сам добыть не сумел. Еще она должна была придумать вам нелепое имя. Вы должны были называться только Бешеный или Дикарь. Ведь вы легко приходите в бешенство и распускаете руки. Так ей было легче говорить о некоторых неприятных деталях. В конце концов вы стали для нас смехотворным персонажем, который никому уже не причинял боли. В общем, вы для меня — самый что ни на есть близкий человек.