Неожиданное наследство - [21]

Сибил видела, что глаза Николь наполнились слезами, но, не желая демонстрировать свои эмоции посторонним людям, она усилием воли заставила себя не заплакать.

– Николь, это, конечно, не мое дело, но вы не должны терпеть такое отношение. Посмотрите на себя, вы молодая, красивая девушка. У вас такие глаза, что только из-за них, не говоря уже обо всем остальном, мужчины будут терять голову. Зачем вам нужен Роберт? Ведь он не любит вас. Оглянитесь, вокруг вас бурлит жизнь, а вы заточили себя в четырех стенах! – пылко заявила Сибил, но тут же испугалась своих слов. Кто позволил ей давать такие советы, а вдруг Николь обидится?

Но Николь только еще ниже опустила голову.

– Вы правы. Все так и есть. Но я рассчитывала, что мы поженимся и мне будет куда переехать. А если он от меня откажется, я останусь без крыши над головой, – тихо ответила Николь.

– Вы зря отчаиваетесь. У меня нет никаких сомнений, что все уладится. Не нужно заранее опускать руки. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Вот увидите.

– Вы очень хороший человек, Кейт. После разговора с вами и мне начинает казаться, что еще не все потеряно. Но меня беспокоит и кое-что другое. Вот-вот появится наследница, а из дому пропало много ценных вещей. Вдруг она решит, что все подстроено и это я потихоньку ворую ее имущество. Почему это случилось именно сейчас? У меня столько проблем, а теперь еще и об этом надо думать.

– Что вы, Николь! Ничего она не подумает. Ведь вы обратились в полицию, они должны все выяснить. Может быть, и ценности найдутся. Кстати, давайте прогуляемся по пляжу и вы мне расскажете о дяде Генри и об этом доме, – предложила Сибил.

Николь, казалось, обрадовалась предложению Сибил.

Девушки вышли в сад и потихоньку побрели по дорожке.

– Я сирота. По крайней мере, своих родителей не знаю. Росла в приютах. Мне там было очень плохо. Я обрадовалась, когда меня определили в приемную семью. Но там оказался настоящий ад. Меня использовали в качестве прислуги. Я с утра до ночи работала. В школу меня не пускали. У моих приемных родителей было две дочери. Я им прислуживала. Стирала их вещи, гладила, убирала, а мне ведь было всего девять лет. Я уже смирилась, все равно пожаловаться было некому. Но однажды, гладя платье одной из хозяйских дочек, я случайно прожгла дыру. Моя приемная мать избила меня так, что на мне живого места не осталось. Я дождалась, когда все легли спать, и сбежала. На улице было очень холодно, а из одежды у меня было только старое пальто одной из дочек приемных родителей да дырявые туфли. Короче, идти было некуда. Я села на ступеньку какого-то дома и долго плакала. К утру я очень замерзла и уснула. А потом вдруг очнулась, передо мной стоял хорошо одетый мужчина и что-то спрашивал. Я уже была в таком состоянии, что ничего не понимала. Мне хотелось, чтобы меня никто не трогал и мне дали спокойно спать. Но мужчина тряс меня за плечо и почему-то требовал, чтобы я ни в коем случае не спала. Потом меня отвезли в больницу. Я долго болела, но этот мужчина каждый день приходил ко мне в больницу и приносил фрукты, вкусную еду – я такой вообще в своей жизни никогда не пробовала. Мы познакомились. Я узнала, что мужчину зовут Генри Торн-вилл. Он предложил мне поехать с ним в Америку. Он был очень добр со мной. Для ребенка, выросшего в приюте, это самое главное. Ну и после того, как меня выписали из больницы, он оформил все необходимые документы и увез меня в Палм-Бич. Только здесь я узнала, что такое настоящая семья. Меня впервые в жизни окружили заботой и вниманием. Никто никогда не повысил на меня голоса. Джералд носился со мной, как с королевой. Каждое мое желание немедленно выполнялось. Я очень стеснялась и все время порывалась где-нибудь вымыть полы или протереть пыль, но у меня тут же отбирали тряпку. Все слуги в доме были озабочены тем, что я очень худая, поэтому каждый из них постоянно предлагал мне что-нибудь вкусненькое. Благодаря такому уходу, теплому солнцу, океану и общей любви я быстро восстановила здоровье. Все эти годы я жила как в раю. Дядя Генри стал для меня больше чем отцом. Он был для меня всем.

Когда я окрепла, он нанял учителей, у меня ведь не было раньше возможности учиться. Я хорошо все усваивала и быстро наверстала упущенное. Мы с ним много путешествовали, но никогда больше не были в Париже. Видимо, он щадил мои чувства и не хотел, чтобы я вспоминала о своем сиротском детстве.

Сначала мы жили в другом доме, но потом дядя Генри купил этот. Говорят, здесь раньше жил какой-то крупный торговец наркотиками, но я толком не знаю, что потом случилось. Его или убили, или посадили, но дом был выставлен на продажу. Вот так мы оказались здесь. Дядю Генри предупреждали, чтобы он не покупал этот дом. Ходили слухи, что вроде где-то здесь есть подземный ход, по которому в можно проникнуть в дом. Я была заинтригована и в детстве пыталась его отыскать, но у меня ничего не получилось. Дядя Генри смеялся и говорил мне, что это все слухи и нет никакого подземного хода. С годами и я поверила в это.

– Это очень интересно. Так и не удалось выяснить, есть на самом деле подземный ход или нет? – поинтересовалась Сибил.