Неожиданное наследство - [9]

– Вы никогда не бываете в театре? – изумленно спросил он у Кристины день или два спустя.

– Естественно, бываем, – ответила она. – Каждый год на Рождество мы ездим на праздничные представления в Лондон, а иногда в Кембридж.

– И что вы смотрите, когда ездите в Кембридж? – поинтересовался он.

– В прошлом году мы смотрели «Венецианского купца», а в позапрошлом – «Сон в летнюю ночь».

– Шекспир! – Без сомнения, Гарри Хантер был потрясен. – А вы никогда не ходите на хорошие, правильные пьесы?

– Что вы подразумеваете под «хорошими»? – В Кристине проснулся озорной чертенок.

– Вы безнадежны! – сделал вывод Гарри.

Потом им овладела идея показать Кристине театр таким, каким он виделся ему. Он хотел, чтобы она в полной мере прочувствовала его волшебную атмосферу.

– Я покажу вам, что такое театр на самом деле, – с горячностью пообещал он.

Взгляды Кристины были достаточно независимыми, чтобы она смогла понять: театр для Гарри Хантера – это сам Гарри Хантер в театре.

Она понимала, что он тщеславен и эгоистичен, что он о себе очень высокого мнения, – но не обращала на это внимания. С какой стати? Она уже была влюблена, ею владело сильное и всепоглощающее чувство.

Отец ни о чем не догадывался. Гарри же быстро сообразил, какую роль нужно сыграть, и сыграл ее великолепно.

– Я всю жизнь интересуюсь древними зданиями, сэр. Конечно, я мало знаю о них. Я был слишком занят, зарабатывая себе на хлеб, – когда много работаешь, трудно выкроить время для подобных изысканий. Полагаю, у каждого человека есть тайное увлечение. Мое – архитектура. Надеюсь, я не перейду границы, если попрошу вас объяснить мне кое-что? Я слышал, что вы величайший эксперт.

Гарри умел делать комплименты, и при этом его слова звучали настолько искренне, что самые циничные и подозрительные натуры верили ему. После своего первого разговора с викарием он унес под мышкой несколько книг по архитектуре…

– Я буду обращаться с ними очень бережно. Я считаю, что вы оказали мне огромную честь, доверив их мне.

– Это лишний раз доказывает, – обратился к Кристине отец после ухода Гарри, – что нельзя оценивать человека по внешности. Перед нами человек, которого средний легкомысленный обыватель никогда бы не заподозрил в интересе к старым камням и кирпичам. Я хвалю себя, Кристина, за то, что смог разглядеть скрытое внутри, что не вынес поспешных, поверхностных оценок.

– Да, отец.

Кристина вспомнила, как Гарри прощался с ней. Он задержал ее пальцы в своей руке чуть дольше, чем требовалось. Зато тон у него был холодным и равнодушным:

– До свидания, мисс Диллон, до свидания, викарий, спасибо за вкусный чай. Я надолго запомню нашу встречу.

Последние слова он произнес, глядя на Уильяма Диллона, и поклонился. Викарий был в восторге.

А вот Кристина услышала в его речах иной смысл. Позже – причем довольно скоро – ей суждено было убедиться в том, насколько она была права.

В ту ночь она думала только о Гарри. На следующее утро он снова пришел к церкви. Кристина – она расставляла в доме цветы – не поверила своим глазам, когда увидела на пороге девчушку с зажатым в кулачке шестипенсовиком.

– В чем дело, Мери? – спросила она.

Девчушка огляделась по сторонам, чтобы проверить, не подслушивают ли их, и ответила:

– Там, у церкви, один джентльмен хочет поговорить с вами, мисс. Он сказал, чтобы я передала это только вам.

– Джентльмен? – Кристина едва не выронила букет.

– Очень красивый, мисс, он сказал, что вы должны прийти как можно быстрее – но он будет ждать вас все утро.

– Спасибо, Мери. Это знакомый викария. Наверное, он хочет, чтобы я показала ему церковь.

Кристина переоделась и оглядела себя в зеркале долгим, встревоженным взглядом. Действительно ли у нее глаза сияют ярче, чем обычно? Она прошла через сад и перебежала через дорогу.

– Я едва вас дождался! Просто измучился от нетерпения!

При этих словах Кристина поняла, что тоже с нетерпением ждала встречи.

Он взял ее руки в свои, и она даже не попыталась их выдернуть.

– Я никогда в жизни не встречал такого человека, как вы.

Это могло бы быть правдой, если бы это сказала она. Только Кристина ничего не могла произнести, от счастья лишившись дара речи. Она лишь трепетала от какого-то непонятного восторга, который наполнял все ее существо.

– И вы не возражаете против того, что я пришел?

– Нет, зачем мне возражать?

– А вы рады… рады снова видеть меня? Пожалуйста, ответьте.

– Рада… очень рада.

Они стояли и смотрели друг на друга, ощущая только волшебную силу, которая притягивала их друг к другу, которая превращала их в единое целое, которая делала слова и действия ненужными.

«Ах, Гарри, Гарри», – взывало сердце Кристины. Она уже понимала, что полюбила его – безрассудно и окончательно.

Именно Артур первым омрачил ее счастье. Решив провести выходные дома, он вернулся из Кембриджа в пятницу вечером. Гарри, который провел всю вторую половину дня с Кристиной и попил чаю с викарием, уже уходил.

Они обменялись рукопожатием – Артур, простой, непосредственный, юный, но выглядящий старше своих лет; и Гарри, изящный, искушенный, уверенный в своей привлекательности и расчетливо пользующийся ею.

– Ваш отец проявил исключительную любезность по отношению ко мне. За несколько часов я узнал больше, чем за несколько лет чтения книг. Возможно, умиротворенность этого места располагает к учебе. Не понимаю, как вы можете бросать все это ради суматошного и шумного Кембриджа?