Неотразимая графиня - [9]

Затем Лия рассмеялась, и это тоже ужасно разозлило его.

— Вы думаете, я упрямая?

— Да.

— И безрассудная?

Он колебался, ее улыбка стала еще шире после его ответа. А он вовсе не хотел делать ничего, что сделало бы ее еще счастливее. Даже отказался забрать назад слова. Медленно беспокойно кивнул.

Солнце могло потускнеть от той радости, которая отразилась на лице Лии.

Себастьян нахмурился:

— Вы ужасно упрямая.

— О, послушайте, лорд Райтсли, — сказала она, опускаясь на колени, — вы не думаете, что безрассудство и упрямство лучше, чем послушание?

— Безрассудство часто приводит к дурным последствиям.

Она взглянула на него из-под густых ресниц. Если бы так сделала Анджела, это было бы соблазнительно. Лия Джордж тем не менее демонстрировала лишь нетерпимость и хитрость.

Себастьян безмолвно выругался.

— Как я уже сказал, мне не важно, что вы делаете у себя дома, но на людях вы должны придерживаться правил, чтобы правда не всплыла наружу.

— Я уже обещала не раскрывать ваш секрет. — Наконец она вытащила из кучи вещей небольшую книгу в кожаном переплете. — Тем не менее, любопытно, как нужно вести себя дома, чтобы это можно было назвать безрассудством? Вышивать вверх ногами? Читать Библию в ванной? Что вы подразумеваете под безрассудством?

— Вы спрашиваете серьезно или просто хотите поддержать разговор?

И снова эта убийственная улыбка.

— Это вам, милорд, — сказала она и протянула ему толстую тетрадь в кожаном переплете.

Он осторожно взял ее.

— Это Йена?

— Я прочитала всего несколько страниц, но, кажется, это дневник, который он вел, когда был юношей. Хотя я сомневалась, следует ли мне передать его вам, думаю, вы единственный, кто может решить, хотите ли вы иметь что-то из его вещей или нет. Он упоминает здесь о вас.

Себастьян растерянно смотрел на кожаную обложку дневника: цвет потускнел, края страниц кое-где были порваны.

— И еще здесь булавка из Итона. Несколько газетных вырезок о законопроектах, которые вы поддержали в парламенте. Какой-то странный камень, хотя, честно говоря, я не знаю, нужен ли он вам.

Невзрачный серый камень, коричневый по краям, лежал на ее ладони, затянутой в черную перчатку.

Это была глупая выходка. Они были пьяны и бродили по аллеям Кембриджа, празднуя окончание университета. Остановились помочиться у стены, и когда закончили, Йен споткнулся о камень. Качаясь взад и вперед и хватаясь руками за воздух, он все-таки устоял, а потом поднял этот камень. «Мой надгробный камень», как он назвал его, и оба подумали, до чего же уморительно это легкомысленное, бездумное пьянство.

Себастьян покачал головой:

— Нет. Он мне не нужен. Я не хочу ничего из его вещей. — Глядя на дневник в ее руках, он отвернулся. Черт побери! Он не хотел воспоминаний, которые жгли и будоражили. — Вас это забавляет? Вы действительно верили, что я захочу…

— Милорд, — тихо прервала его Лия и кивнула в сторону открытой двери, где слуги сортировали вещи и одежду Йена, — потише, пожалуйста… Вы были его лучшим другом, и я думала по крайней мере спросить вас, прежде чем…

— Это все, что вы хотели мне сказать? — поинтересовался он, на этот раз его голос был низким и сдержанным. — И из-за этого вы послали за мной?

Лия встала и расправила юбки. С минуту она разглядывала Себастьяна, покусывая нижнюю губу. Наконец ее улыбка исчезла.

— Миссис Джордж? — снова спросил он.

— Нет, — ответила она, — есть еще кое-что.

Лия подошла к маленькому письменному столу и открыла один из ящиков. Она вернулась к Себастьяну медленным шагом, почти спокойно. Когда она, наконец, остановилась перед ним, то отвела глаза.

— Это я нашла в его спальне. И подумала, может, вы захотите забрать… их?

Себастьян вздрогнул, когда Лия протянула ему пакет писем, перевязанный розовой атласной лентой. Сладкий аромат лаванды и ванили наполнил воздух. С пакета свисал, раскачиваясь, золотой медальон, украшенный бриллиантами.

— Ее портрет, — прошептала Лия.

Дыхание давалось с трудом, каждый вздох требовал усилий. Себастьян был потрясен. Письма.

— Вы читали их?

Она покачала головой.

— Почему нет?

— Она была вашей женой. Сначала прочитать их должны вы, так как леди Райтсли писала…

Себастьян резко взмахнул рукой, и письма рассыпались по полу.

— Сожгите их, — сказал Себастьян и вышел.

Глава 4

Приезжай ко мне. Себастьян уехал на бал, а я сказалась больной. Мэри откроет для тебя окно кабинета.

Лия встала на колени и собрала письма, разбросанные на полу. Она завидовала способности Райтсли уйти, не прочитав ни строчки. Если бы она тоже так могла!

Как только она обнаружила письма, спрятанные вместе с карманными часами Йена и булавками для галстука, они манили, искушали, хотя она понимала, что содержание может снова разбить ее сердце.

Лия присела на край постели, сжимая письма в руке. Всего их было одиннадцать. Лия пересчитывала их снова и снова, убеждая себя, почему не стоит их читать.

Йен и Анджела умерли, роман закончился. И больше не будет тех страшных ночей, когда она, лежа в постели, прислушивалась, не поднимается ли он по лестнице. Не нужно будет пытаться выкинуть из головы все мучительные мысли, когда он будет заниматься с ней любовью, не будет больше и тех недель напряженного молчания, когда они ждали, придет ли ее очередное недомогание. Какая польза от чтения этих писем? Скорее всего они еще раз напомнят ей о разбитом сердце и крахе иллюзий.