Неоткрытые звезды - [4]

Война окружает человека Земли с рождения. В детстве мы мечтаем о ней, воображая себя героями любимых книг, в молодости готовимся к ней, в зрелости работаем на нее, и всегда ради нее кто-то умирает.

«Крики раненых, растущая гора человеческих трупов и обрубков, тела с выпущенными внутренностями, выбитые глаза, отрубленные головы с посиневшим языком, зажатым осколками зубов… как это легко забывается, когда ты жив и родился после битвы, как легко начинать войну, когда уверен, что умирать не тебе.» ^{14}

Вот он ключ. Умирать не тебе! Не тому, кто решает, не его семье, не его друзьям.

«И под фугас бросали нас

все те же,

Хорст,

они, кому всю жизнь до нищеты

должны…» ^{15}

 «Что же будет потом, когда тысячи воинов не вернутся по домам, когда другие тысячи приползут (…) не людьми — без рук, ног, глаз, повиснут жутким грузом на любви и нежности своих семей?» ^{16}

А ничего не будет.

Невернувшихся спишут, вернувшиеся станут добровольными сотрудниками военных комиссариатов, помогут нам воспитывать молодежь в патриотическом духе, «чтобы подобное не повторялось». Так и живем.

Повесть Н.Ютанова — восемь аккордов, восемь отдельных глав из жизни Еленки, королевы небольшого средневекового государства Дианеи — связывает начало и конец «Пути обмана». ^{17}

Книга дает нравственный масштаб, позволяющий воочию представить цифры потерь Вердена или Сталинграда. Ужасающая война, описанная Ютановым, «зазубренные пики, выдергивающие душу врага, огненные смеси, неодолимые осадные колеса — все чушь! Чушь! Мальчишеские прутики, девчоночьи царапины в сравнении с черным дымом драконовых мышц, цветными туманами и стальными жуками» земного настоящего.

Мир «Первого дня спасения» В.Рыбакова^{18} прошел «Путь обмана» до конца, до ядерной зимы.

«Их было без малого шесть тысяч, а год назад было пять миллиардов, они в меру своих сил и разумения жили, заботились о себе, заботились о близких, исполняли то, чему их научили, и наконец, убивали друг друга, ни для чего. Убили — и впервые почувствовали, что что-то неладно, но продолжали в меру сил и разумения жить и убивать друг друга, потому что были вещами друг для друга, потому что за восемь тысяч лет так и не научились организовывать себя иначе, как принуждая и убивая.

И наконец, в равной мере, ощутили тупик.» ^{19}

В повести В.Рыбакова война — и реальность, погубившая планету, и символ всеобщей гибели. Она обезличена, как обезличены и герои повести, носящие имена-маски: профессор, премьер-министр… абстрактные, они похожи на всех нас. На русских, американцев, китайцев, англичан, персов… всех «готовых победить и выжить после победы».

Они умирают так же, как жили. И потому умирают, что жили именно так. Даже ядерная война не смогла ничего изменить; политики по-прежнему произносят прочувственные речи, армейские воюют за отсутствием врагов с собственным кабинетом министров. Врачи убивают «во имя спасения общины», ученые работают в шахте, тоже во имя спасения.

Спасение… которое всегда ищут, когда уже «взорваны все мосты через пропасть», а когда оно приходит, снова начинают стрелять.

— 5 —

По В.Рыбакову спасение в том, чтобы не лгать, любить, сохранять в себе детство и всю жизнь стараться сделать такой же чудесной, каким оно кажется.

Просто?

«Так хоть бы пальцем кто-нибудь пошевелил!» ^{20}

Мы вновь смотрим в магическое зеркало, «Очаг на башне» В.Рыбакова. Грань фантастики и реализма. Книга о том мгновении между детерминированным прошлым и вариантным будущим, которая зовется настоящим. Точка ветвления, развилка дороги, лежащей перед миром. Что впереди, кроме «Пути обмана» в его бесчисленных ипостасях, кроме «Доверия»?

Вопрос можно поставить и по-другому: что может сделать человек на Земле? Просто человек, не прогрессор, за спиной которого тридцать миллиардов друзей и опыт галактической цивилизации, не Бог, сошедший с небес, не экстрасенс, владеющий приемами психического воздействия?

Мне не хочется пересказывать роман В.Рыбакова, книгу о любви, дружбе, предательстве. Роман — портрет двух поколений, обойденных вниманием литературы. Роман о фашизме застойного общества, и о той силе, которая противостоит этому страшному процессу и, единственная, может ему противостоять.

О чем еще? О новой науке биоспектралистике, имеющей сугубо медицинское применение, но при этом тщательно засекречено, так засекречено, что международные конференции превращаются в заведомую игру, участники которой озабочены лишь тем, чтобы скрыть свои достижения. А создатель биоспектралистики, профессор Вайсбор, чем-то похожий на постаревшего Гирина, кричит: «… Я дрался! Я маневрировал, да! Мой лучший друг уже двенадцать лет не подает мне руки! А мы служили вместе! В одном артрасчете карабкались на Хинган в сорок пятом! (…) но я выиграл! Я нашел вас! И выучил вас! И мы обгоняем их на пять лет!» ^{22}

Мир разобщения, зависти и ненависти, люди которого почти поголовно больны СДУ, синдромом длительного унижения. В черновике я написал «уничтожения». Собственно, так оно и есть.

«Пока есть обратные связи, и сознание развивается, доминируют эмоции типа „верю“. „интересно“, „люблю“, которые отражают стремление сознания к расширению деятельности. Когда конструктивная область отвергается, развитие прекращается, и личность разом теряет двуединую способность усваивать новое из мира и привносить новое в мир. Доминировать начинает „не люблю“… Тот, кто развивается, увидит, скажем, в бестактной назойливости преданность, в злой издевке — дружескую иронию… А тот, чье конструктивное взаимодействие с миром прервано — наоборот, в преданности — назойливость, в шутке — издевку… Именно тут и расцветают всякие комплексы и мании.»