Неосторожный шаг - [41]

И это «доставало» ее. В самом деле «доставало». Было бесполезно говорить себе каждую ночь, лежа в одинокой постели, что ее устраивают их спокойные, дружеские отношения, — бесполезно потому, что это была неправда. Тот факт, что Филипп неожиданно стал рассматривать ее как нечто среднее между незамужней теткой и сестрой, был болезненным и раздражающим, а более всего оскорбительным.

А какова роль Мирей во всем этом? — спрашивала Элизабет себя по сто раз за день. Даже если Филипп проводит с рыжей красавицей по несколько часов ежедневно, то все вечера он непрерывно находится рядом со мной. И исходя из того, что она знала о Мирей, такая ситуация была бы совершенно неприемлема для капризной представительницы французской аристократии.

Что за отношения сложились между ними, в конце концов? Она этого не понимала. И чем больше старалась понять, тем сильнее запутывалась. А меж тем минута за минутой, час за часом ее любовь в Филиппу усиливалась, и это ужасало Элизабет.

Она не хотела любить никого из мужчин и тем более Филиппа де Сернэ — откровенного циника, который рассматривал женщин как необходимых, но дорогостоящих дарительниц удовольствия, приятных в общении лишь на короткое время. Одна только Мирей неотступно сопровождала его на жизненном пути, и все же это была самая странная связь из известных ей. Насколько свободна эта «свободная любовь»? — думала она с болью.

Каждое утро Элизабет готовилась сказать ему, что знает о присутствии Мирей, и спросить его, какие отношения связывают их друг с другом. И каждый вечер говорила с ним о чем угодно, но только не о том, что так тревожило ее сердце… Было десять минут третьего, середина жаркого дня. Элизабет сидела в здании аэровокзала недалеко от стойки таможенного контроля и ждалач С какой целью? — спрашивала она себя, не в силах найти ответ. Чтобы увидеть, как он появится с Мирей? Доказать, что она не была той слепой доверчивой дурочкой, за которую он ее принимал? Сделать вид, что ей все равно?

Она заставила себя поверить, что весь день будет неотлучно занята срочной работой, но она должна была прийти сюда — прийти ради себя. Наконец она увидела Филиппа. Он был один. Его большая, широкоплечая фигура выделялась среди прочих даже в сутолоке аэровокзала.

— Привет, Филипп! — Сохраняя спокойствие, Элизабет быстро двинулась в его сторону, и он резко обернулся. Когда их взгляды встретились, его лицо озарилось на редкость открытой и приветливой улыбкой.

— Элизабет! — Когда в следующий момент он заключил ее в объятия и, оторвав от земли, закружил в воздухе, при этом жарко целуя в губы, она почти решила ничего не говорить. Почти…

— Как хорошо, что ты пришла проводить меня. Вот не ожидал. — Он опустил ее на ноги, глядя ей в лицо внимательным и теплым взглядом. — Ты закончила работу раньше, чем предполагала?

— Закончила? — Его неподдельная радость, когда он ее увидел, объятия, горячий поцелуй — это было совсем не то, к чему она готовилась. Тут что-то не так, упрямо твердила она себе. — А где же Мирей? — Должно быть, она проговорила эти слова вслух, хотя не могла понять, как это у нее получилось.

— Мирей? — Он взглянул на нее с крайним изумлением.

— Но она здесь… — Элизабет посмотрела на него, теряясь от смущения.

— Здесь? — Филипп окинул внимательным взглядом огромный зал со множеством спешащих людей. — Где?

— В Нью-Йорке. Мирей здесь — вы знаете это. — Его глаза сделались чужими и холодными, а лицо словно окаменело. Элизабет поняла, что совершила ужасную ошибку.

— Я знаю, что Мирей в Нью-Йорке?! — В его голосе смешалось удивление и возмущение. Он нагнулся, чтобы одной рукой поднять чемодан, который уронил, когда увидел Элизабет, а другой продолжал железной хваткой удерживать ее руку. — Думаю, нам нужно поговорить.

Он отвел ее в тихий угол, поставил тяжелый чемодан на пол и, выпрямившись, посмотрел ей прямо в лицо.

— Ну, давай разберемся, — сказал он жестко. — Почему ты здесь и почему ожидала, что сюда придет Мирей? А прежде всего, — тут его глаза сделались совсем ледяными, — почему ты вообще пришла, если ожидала, что она будет здесь? Я полагал, что вы не ладите и вам не о чем говорить.

— Я… — Элизабет тупо смотрела на него, но в голову не приходило ни одной спасительной мысли. Что она могла сказать? Что ей нужно было сказать, чтобы не создалось впечатление, что она шпионит за ним? Потому что… И тут кровь бросилась ей в лицо, а сердце бешено заколотилось. Потому что как раз это она и делала. Элизабет почувствовала, что покраснела до корней волос, но все же не могла отвести взгляд от его лица.

— Ну? — Слово будто резануло ее. Похоже, он не собирался отступать ни на шаг, и Элизабет, собрав все свое мужество, решилась сказать ему правду:

— Я считала, что вы в Нью-Йорке вместе с Мирей, — пролепетала она.

— Но я говорил, что нахожусь здесь по делам бизнеса, — сказал Филипп мрачно.

— Я решила, что вы соединяете бизнес и удовольствие.

— Удовольствие?! — Эти слова разъярили Филиппа еще больше, и его лицо побагровело. — Подожди минутку, позволь мне внести ясность. Ты думала, что я привез Мирей в Нью-Йорк, чтобы проводить время в приятном общении с ней? Это так? — Она кивнула, вид у нее был совершенно несчастный. — А вечера? Когда я был с тобой? Как же это возможно? — Он едва сдерживал свою ярость, и его французский акцент стал очень заметен.