Неосторожный гений - [34]

- Отпусти их, дорогой, - попросила Пенелопа.

- С ума сошла? - усмехнулся, - Я живую Пенелопу редко слушал, а слушать глупое воспоминание…

Воспоминание вдохнуло, на глазах ее выступили слезы.

- Значит, ты постоянно на каждом перекрестке кричишь, что делаешь это все ради жены, вытягиваешь из меня все знания, бросаешь, запираешь одну, забываешь… - Пенелопа очень злилась, вся она, будто выцвела от злости, - Я все, что у тебя было, Тор, слышишь…

- Слышу, - отмахнулся Тор, разглядывая Антонаса, словно примеряя, на какой стенке он будет смотреться лучше.

- А давайте вы поругаетесь потом? - вздохнул не-доктор, - не охота смотреть чужие семейные сцены.

- А ты вообще жив только потому, что я обещал доктора другой девице, - Тор мысленно уже расположил тело Антонаса на дверях лифта, судя по взгляду.

- Она его не убьет… Точнее не сразу и не сейчас. Но сделать его жизнь невыносимой вполне может, - отмахнулся не-доктор.

- Меня не интересует его судьба. У меня времени навалом.

Пенелопа отошла в угол, мне было жаль ее, стало доходить, почему она в свое время предпочла доктора Тору.

- Ну, что, Брижит, нашла крестовину? - задумчиво спросил Тор, обернувшись ко мне.

- Нет, не нашла, - спокойно ответила я.

Тор мне не поверил и усмехнулся.

- Такое ощущение, что вы просто не знаете, что с нами делать, - сказала я. - Может, вы нас отпустите, а когда придумаете… вы знаете, где нас искать.

Тор поднял брови.

- Я как раз очень хорошо знаю, что буду с вами делать. Сейчас я запру здесь Антонаса, до тех пор, пока не сочту, что наказание исчерпано, не буду ни кормить, ни давать спать. Виктора я естественно убью, но он будет мучиться на твоих глазах, если повезет, то казнь доктора мы тоже увидим, а потом иди, куда захочешь, - он пожал плечами.

- У меня есть план лучше, - сказала я.

- Ну-с, я выслушаю из любопытства.

- Я остаюсь тут с вами. Хотите, чтобы я мучилась, придумайте любое другое испытание. Виктора вы отпустите. Он ничем не повинен в гибели вашей жены.

- Смешно. Моя жена была гением. Она проникла в пограничье, изучила его, она поселилась там и творила великие дела, которым вы помешали. Никто не знает, до чего еще она могла додуматься, если бы вы ее не убили, - завелся Тор.

- Ты опять говоришь так, как будто у тебя была еще одна жена, - вспыхнуло воспоминание Пенелопы, - Ты разрываешься, между тем, что хотел запереть ее дома, чтобы она принадлежала тебе. Но запертая в клетке птица тебе уже не нужна, значит, нужно ее отпустить. Сама мысль о том, чтобы ее отпустить, тебе ненавистна. Я сделаю то, что должна была сделать Пенелопа, как только поняла, с кем имеет дело. Я ухожу, Тор. Это все, что может сделать оскорбленное воспоминание!

Тор вдруг изменился в лице.

- Не уходи…

- Я тебе все равно не нужна. Когда бы ты еще пришел ко мне? Никогда. Если бы не Брижит, я все равно исчезла бы спустя месяц-два, - Пенелопа стала бледнеть.

- Нет, пожалуйста… нет… - Тор пытался руками схватить воспоминание, но руки проходили сквозь него. Я заворожено смотрела не это. Виктор не вытерпел, он вскочил так прытко, что я не успела его удержать.

- Какой же вы глупый, Боже мой! Я сумасшедший, но даже я это понимаю, - взорвался он, - Неужели вам в голову никогда не приходило, что чтобы остаться рядом с тем, кого любишь, надо хотя бы иногда этого человека рядом замечать? Воспоминание не стало бы просто так жаловаться на вас!

Брижит не виновата в том, что произошло. Я хорошо знал и Кукбару и Пенелопу, в каждой из них было свое особое очарование. Имея рядом такой клад, как вы допустили, что она ушла от вас? Почему доктор смог сделать ее счастливой, а вы нет?

К чему все эти ухищрения? К тому, чтобы доказать самому себе, что вы не виноваты? Вы ведь и так знаете, что виноваты и отдаете себе в этом отчет. Мы должны защищать их, защищать, а не забывать. Я понимаю, кто бы говорил. У меня плохо получается защищать Брижит, но я уверен, что она никогда не посмотрит в сторону другого мужчины.

Тор усмехнулся и зааплодировал:

- Браво! Браво! Только вспомните, о, мой наивный друг, как жестоко вы ее ревновали.

- Но я пытался защищать ее. Когда я думал, что ей будет лучше без меня, то ушел. Я стараюсь хоть что-то делать.

Не отпусти вы тогда Пенелопу, может быть, еще тогда, когда она и с ван Чехом знакома не была. Она не попала бы в больницу. Пенелопа часто говорила мне о том, что стала искать пограничье, потому что здесь она никому не нужна. Когда появился ван Чех, было слишком поздно, ее уже нельзя было удержать. Я все это знаю, она была моим другом, и я скорбел сердцем не меньше всех остальных!

Несмотря на весь подчеркнуто недоверчивый и распущенный вид, на глазах у Тора появились слезы.

Воспоминание стало ярче и засветилось.

- Пойдите вон, - злобно сказал Тор, - и не потому, что какой-то бывший псих читает мне проповеди… Я хочу побыть с ней наедине.

Тор крепко сжал в руках воспоминание Пенелопы. Воспоминание сияло от счастья, гладило Тора по волосам, плакало.

"Когда-то она и, правда, его любила", - подумала я.

- Я очень рад, но позвольте, а куда нам идти? - осведомился заскучавший не-доктор.

- Антонас проводит. Антонас, можешь не возвращаться, - Тор с трудом оторвался от воспоминания и быстро проговорил все это нам.