Неоспоримая любовь - [10]

☼☼☼

Дьюс долго стоял на крыше после того, как все двинули внутрь клуба, чтобы продолжить вечеринку – трахаться или отключаться по углам.

Внутри него горел ад внутренней битвы, и он уже наполовину прикончил бутылку Ягермайстера и две пачки сигарет, пока сражался.

Ева. Эта гребаная девчонка. Она должна была оставаться неуклюжей и тощей, с этими коленками и локтями, и ногами, слишком длинными для ее тела, и неуверенностью, пылавшей в ее больших серых глазах.

Теперь она была чертовски красива. Черты ее лица были изящно выточены, детский жирок сошел, кожа была цвета слоновой кости везде, где видел его глаз, темные вьющиеся волосы спадали на спину, блять, и эти пухлые губы. Ее отвратное пение. Эти чертовы чаксы. Эти ебаные сиськи. Охуенно полные и тяжелые, с твердыми сосками, давящими на потертую футболку Харлей Дэвидсон. Джинсы, большеватые и мешковатые, очень низко повисшие на ее бедрах, достаточно низко, чтобы видеть ее бедренные кости.

Он хотел внутрь нее. Это было ненормально, и он знал это. Прямо как его старик. Но что поделать, так и было.

И он был не единственным. Фрэнки хотел ее безумно, с каким-то нездоровым стремлением. Парень ебнулся. В его глазах рождалось сумасшествие каждый раз, когда он смотрел на нее. Дьюс ревновал. Ева была лакомым куском. Такая сладкая, такая сообразительная, и то, что ей было похер на все это мэйнстримовое дерьмо, делало ее только желанней.

- Блять, – пробормотал он. Надо было убираться отсюда. Садиться на байк и уебывать подальше с Манхэттена. Подальше от Евы, блять, Фокс и ее глаз, засасывающих его душу.

Он твердо держался своего решения до четвертого этажа, где услышал ругань, идущую на площадке ниже. Притормозив, он перегнулся через перила.

- Что со мной не так? – требовал ответа Фрэнки.

- Ничего, - ответила Ева, - не в тебе дело. Я не хочу ни с кем связываться… в этом смысле.

- Ты выглядела охуенно втянувшейся в это там, на крыше, разговаривая с этим ебаным Всадником! Я наблюдал за тобой и этим мудаком! Ты блять с ним флиртовала! Ты позволила ему коснуться твоего ебаного лица!

- Да, Фрэнки, я флиртовала с ним, не засовывая свой язык ему в глотку. Он горяч, что с того? Да ему дважды насрать на какую-то шестнадцатилетнюю девчонку, которую он едва знает!

Она считала, что он горяч? Женщины так не думали. Они считали, что он производит охуенно пугающее впечатление. Но эта красивая, юная, чертовски сладкая девушка находила его сексуальным.

Его член дернулся.

Блять.

Обойдемся без этого, придурок. Обойдемся блять без этого.

- Хуевая точка зрения, детка! Что я тебе блять говорил? ЧТО Я ТЕБЕ БЛЯТЬ ГОВОРИЛ НАСЧЕТ ДРУГИХ ПАРНЕЙ?

Ева шумно вздохнула.

- Ты сказал, что они причинят мне боль. Они используют меня и выбросят.

- Да, детка, - тон Фрэнки терял угрозу и становился мягче. – Что еще я сказал?

- Господи, Фрэнки, какой черт тебя дернул сегодня?

- Что. Еще. Я. Сказал.

- Что они никогда не полюбят меня. Что только ты будешь любить меня.

Черт, мальчишка свихнулся.

- Я хочу тебя на моем члене, Ева. Достало ждать.

Дьюс стиснул зубы. Если бы Фрэнки не был «золотым мальчиком» Проповедника, он бы прикончил его.

- Тогда прекрати ждать! – сказала она. - Потому что этого не случится! Ты мне как брат, Фрэнки! Мой брат!

- Ты продолжаешь повторять это, - прорычал он, - но мы блять спим вместе каждую ночь, твои сиськи прижимаются к моей руке, а твоя задница к моему члену с таким жестким стояком, что у меня глаза в кучу собираются, а тебе совершенно насрать на это. Вынуждаешь меня цеплять и трахать других сучек, хотя знаешь, что я хочу только тебя. Знай, что я никому нахер не позволю ошиваться рядом с тобой. Никогда. Никогда, Ева. Либо я, либо не получишь ничего. Дошло? Если ты не со мной, то и ни с кем больше.

Ну и мудак.

- Фрэнки, - сказала она ровно, - перестань буйствовать. Ничем там я к тебе не прижимаюсь. Ты обвиваешься вокруг меня, как чертово одеяло, и это ты всегда трешься об меня и лапаешь. И если ты продолжишь вываливать всю эту чушь на меня дальше, я скажу папе, что ты спишь в моей кровати каждую ночь. И я скажу ему о том, что ты дрочишь прямо за моей спиной.

Он услышал, как тяжелые ботинки Фрэнки застучали по деревянному полу, затем хлопнула дверь. Он подождал мгновение, затем продолжил спускаться по лестнице.

Ева сидела в углу площадки третьего этажа, поджав колени к груди, куря сигарету. Ее голова повернулась в его направлении, и она улыбнулась. Он улыбнулся в ответ.

- Эй, – сказала она мягко. – Я думала, ты ушел.

Он пытался уйти. Все еще должен был пытаться уйти.

- Я слышал тебя с этим психом, - сказал он резко.

Она сжала губы и отвела взгляд.

- Он просто чрезмерно заботлив.

- То есть твое определение чрезмерной заботы – это убедиться, что ни один мужчина не появится рядом с тобой, и принудить тебя быть с ним?

Она пожала плечами.

- Когда-нибудь мой отец передаст ему власть. Фрэнки и я вместе – это был бы идеальный вариант для него.

Он понимал это. Проповедник присматривал за своей девочкой. В этом был смысл. Связать своего вице-президента и дочь вместе означает уверенность, что клуб будет стоять за ее спиной, когда сам он уже будет не в силах этого делать. Чего он не понимал, так это почему Проповедник, будучи в своем уме, хочет отдать свою девочку этому двинутому парню.