Неоправданная жестокость - [40]

— Это я уже понял. И что?

Андрей кашлянул.

— Его снимки — скажем так, не совсем обычные.

— В каком смысле?

— За исключением того случая, когда Майк сфотографировал вас со Светланой на пляже, он никогда не снимал живых людей. Только трупы. Мертвецы на похоронах. Жертвы автокатастроф. Жертвы серийных убийц. И все в таком духе.

— Как ребята из твоего детективного агентства об этом пронюхали?

— Он выкладывает снимки в Интернете. Некоторые ему удалось продать через специальные сайты для извращенцев.

— Что-то я не пойму. Как он их снимает? Его что, в морг пускают?

— Он снимает их прямо на месте.

— Все равно непонятно.

— Я думаю, он притворяется кем-то вроде журналиста, — подал голос Слава. — Может, у него есть фальшивая аккредитация?

Андрей с улыбкой взглянул на них обоих.

— На самом деле, никакая аккредитация ему не нужна. Он может делать снимки прямо из машины или сидя на дереве. Или из окна высотного здания. Современные фотокамеры позволяют снимать с приличного расстояния. А если это камера с автоматической настройкой фокуса, с качеством снимков проблем нет при любых условиях. Обработал на компьютере — готово. Очень жаль, Виктор, что ты тогда не отнял у него камеру. Современные камеры со встроенным жестким диском. Файлы можно хранить прямо на нем. Наверняка там обнаружились бы любопытные снимочки. Ты мог заявить в полицию и прямо сейчас его прищучить.

— Вряд ли я смог бы отнять у него что-либо. — Виктор поморщился и глотнул вина. — Парень — настоящий кусок мяса. Знаешь, из тех, кого бабы называют «лакомыми кусочками». Скорее он сделал бы из меня котлету на глазах у жены. Хотя ты прав. Ради того, чтоб его остановить, можно было и зубами рискнуть. Если бы я тогда знал, как это важно…

— Да, на самом деле и ты прав. Нам ведь не столь важно прищучить Семенова, как того, кто поручил ему следить за тобой.

— Господи. — Слава тряхнул головой. — Почему они не могут оставить нас в покое? Кому помешали наши магазины?

— Это такие люди, друг мой, — сказал Андрей, сверкнув белыми зубами. — Им все мешают самим фактом своего существования.

— Очень похоже на Литвинова, — сказал Слава.

Виктор, глотнув вина, покачал головой.

— Это не он.

— Ты веришь, что его примирение с тобой было искренним? — спросил Андрей.

— За идиота меня считаешь? Я не верил в это ни минуты. Светлане сказал про примирение, только чтоб ее успокоить. Нет, Литвинов не из тех, кто сдается. Просто я оказался чуть прочнее, чем он думал. Литвинов растерялся и решил отступить — на время. Меньше всего я склонен думать, что он теперь станет шелковым. Тогда в «Венеции» он просто забавлялся. Скоро Литвинов возьмется за меня серьезно. Но это меня не волнует. У меня есть сбережения в банке, да и счет имеется. Даже если я потеряю бизнес, с голоду мы не помрем. Светка на этот счет просвещена. Сказала, если что, пойдет работать.

Виктор допил вино и поставил пустой стакан на стол.

— Ну так что? Через кого Майк связывается с авторитетами? Через папочку?

— Боюсь, что нет.

— А через кого?

— Через Емельяненко.

Лицо Виктора застыло.

— Уверен?

— На все сто. Он каждую неделю приезжает в Демьяновск. Живет в гостинице «Россия». Тридцать девятый номер. Там они встречаются.

— А девица с ним не контактирует?

— Нет. Они ни разу не встречались. Девица всегда оставалась дома. Они с Майком снимают комнату в частном доме на улице Карла Маркса. Как давно они здесь — не знаю. Может, с конца мая.

— Что с девкой?

Андрей заглянул в папку.

— Ефимова Ольга Вячеславовна, девяносто пятого года рождения. Двоюродная сестра Майка. Отец — депутат Законодательного Собрания. Учится в новгородском университете. На инязе. Не числится в ведомости. Все экзамены на отлично. То же самое — все, кто ее знают, считают ее милейшей и добрейшей девушкой. В общем, чиста как первый снег. Никакого криминала.

Виктор вздохнул.

— За это надо выпить. Пожалуй, налью себе еще винца.

Он встал и направился к холодильнику. Андрей с тревогой следил за ним.

— Тебе не кажется, что в последнее время ты стал слишком много пить?

— Нет, не кажется. — Виктор достал из холодильника бутылку. Подошел к столу, взял стакан. — Не будь занудой.

Он наполнил стакан на три четверти.

— Слушай, я все понимаю, у тебя сложный период…

— Не указывай мне!

— Я не указываю.

— Твое дело — помогать мне, а не следить за моим здоровьем. Я сам о себе позабочусь.

Андрей промолчал. Слава смотрел на Виктора с тоскливым недоумением.

Тот убрал бутылку в холодильник и сел в кресло.

— Про бывшего хахаля моей жены что-нибудь выяснили?

— Очень мало. Родился в шестьдесят восьмом. С девяносто второго вел бизнес — сеть дешевых кафешек в Твери. Был связан с криминалом, проституцией, наркоторговлей. Бизнес служил прикрытием.

— Хорошего парня выбрала моя жена, — с сарказмом заметил Виктор и глотнул вина.

— В две тысячи восьмом его бизнес погорел. Чем он теперь занимается — неизвестно. То, что у него здесь ресторанный бизнес — ложь. Кто-то оплачивает здесь его пребывание.

— И что, у него — с такой биографией — ни одной судимости?

— Ни одной. Против него много раз заводили дело, но все время закрывали за недостаточностью улик.

— М-да, — протянул Виктор. — За ним стоят сильные ребята. Не чета Литвинову. Теперь мы знаем, кто они и где прячутся. Но прищучить их невозможно, потому что их покрывают.