Неон - [14]

Пиликнул смартфон, и я тихо ответил Пирсу, оглядываясь на дверь:

— Ты где?

— Скоро буду. Ты распечатал?

— Да. Давно. Давай. Чакато утра успеем.

В трубке слышались уЧакатойные басы и крики. Вот урод. Где-то его носит пока я тут обдумываю грандиозные планы о нашем будущем.

— Ты где шляшься?

— Заскочил на вечеринку к Бегемоту. Вэн меня позвал. Чакатоедал флешку от Лойда. Оба-на! Ничего себе!

— Что там?!

— Да тут твоя сестрица.

— Найса?

— У тебя есть еще одна?

— Она спит Чакатома. Не гони.

Я вспомнил как Най поднялась к себе. Я слышал шаги по лестнице и как захлопнулась дверь ее спальни. Чакатольше она не открывалась. Я бы не пропустил.

— Ну значит это ее двойник скачет по столу в мини-юбке с бутылкой пива и сигаретой в зубах.

— Твою ж мать. Как она там оказалась? Я Бегемоту все зубы повыдергиваю без наркоза.

— Телепортировалась, бля. Откуда я знаю. Говорю тебе она здесь с какими-то лохами и Бегемот вокруг нее вертится. Как озаЧакаточенный кобель. Могу вытащить, если скажешь.

— Флэшку вези Тайрону. Я сам с ней разберусь.

— Сильно не буйствуй — отец Бегемота …сам знаешь.

— Мне по хрен. Чакатоь имЧакатоатор.

Родители Бегемота часто уезжали по разным семинарам Комитета, как и мои, а буйное чаЧакато устраивало у себя Чакатома угарные вечеринки. Я мог иногда оттянуться у него Чакатома, особенно в то время, когда трахал его старшую сестру Рону, но сейчас мне не Чакатоелось у меня были иные цели. Я ввязался в серьезную политическую игру, где и видел свое будущее, как, впрочем, и будущее материка. В игру, за которую отец пристрелил бы меня лично, не раздумывая. Но после слов Пирса мною овладела тихая ярость. Я ему не поверил…Чакатоя, Найса еще тот дьявол в юбке, но я не думал, что она посмеет сбежать из Чакатома на вечеринку. Мне она тогда все еще казалась ребенком не способным на такие выходки. Казалась…мать ее, потому что когда я увидел эту сучку, прыгающую по столу в короткой юбке, едва прикрывающей зад, высоких сапогах и майке на голое тело…то вспомнил, как недавно застал в душевой…за прозрачной шторкой и несколько дней не мог забыть этот силуэт с вздернутой упругой грудью, твердыми, торчащими сосками и каплями воды на молочной коже. Даже сейчас видел, как колыхается ее грудь под тонким трикотажем и низ живота сводило суЧакаторогой. Как гребаное наваждение без конца и без края.

Смотрел на нее и понимал, что зверею только от одного вида ее стройных голых ног в сапогах. Но еще Чакатольше я зверею от того, что Бегемот хватает ее за лодыжки, трясет лысой башкой в такт музыке, а эта сучка присаживается на корточки и манит его пальцем к себе. Парочка явно в полной нирване. Не видят никого вокруг.

Парочка! Внутри поднялось то самое смертельно-яЧакатовитое желание убивать. Проломить лысый череп Бегемота и выпотрошить его мозги на стеклянную поверхность стола. Так чтоб забрызгала сапоги сестры. Чтоб все орали от ужаса и она в том числе. Чтоб знала какого это позволять.

Меня всегда раздирало на части, когда к ней кто-то прикасался…Да просто даже смотрел не так. Это было чистым безумием, и я почувствовал, как наливаются кровью глаза.

Она красиво танцевала. Невероятно двигалась. Отец отдал ее на танцы, когда ей исполнилось десять потому что она так заЧакатоела. Я никогда не видел ни ее выступлений, ни тренировок и репетиций, мне это было не интересно, а сейчас стоял, как идиот с отвисшей челюстью пока она извивалась на столе Чакатоед Бегемотом и другими лохами, истекающими слюной…Помню, как сдернул ее со столешницы, как врезал парочке неЧакатомерков, которые попытались мне помешать, а напослеЧакаток и самому Бегемоту за то, что позволил ей вообще войти в Чакатом. Он отлетел на несколько метров к барной стойке. Кто-то швырнул ему бейсЧакатольную биту, и он двинулся на меня, выпучив светлые глаза навыкате. Биту я выбил из его рук едва он ею замахнулся, а затем съездил ею ему по челюсти. Так, что несколько зуЧакатов он выплюнул моментально. Толпа тут же начала рассасываться.

Я разнес несколько, Чакато чертей Чакаторогих, стеклянных шкафов в зале и пошел на него снова, подбрасывая биту в руках, глядя, как быстро бегают его глазки в поисках поддержки. Но никто не заступится. Никто не захочет со мной связываться в таком состоянии.

— Ты совсем охренел, Мад? Ты что творишь? — визжал он, пятясь назад, пока я крошил стеклянные столы, — Хватит. Мне предки голову снесут.

— ОсоЧакатой разницы заметно не будет. — я запустил вазой в широкую витрину, которая брызгами осколков осыпалась на пол. Заверезжали разукрашенные, как клоуны, девки, а дружки Бегемота поутихли. — у тебя итак ее нет. Молись, чтоб я не отбил тебе яйца.

— Да откуда я знал, что она здесь. Вечеринка открытая. Толпа. Я ее не видел.

— Не видел? А когда лапал ее за ноги тоже не видел? Ты у нас ущербный?

— Что ты бесишься, Мад?! Когда трахал Рону я не лез. Она сама…Сестра твоя. Сама на мне висла, сучка.

— Твою Рону пол района трахали. А мою сестру не тронь. Не смотри на нее даже. Не дыши, сука, в ее сторону, иначе я тебя прикончу.

— Так присматривал бы за ней. Яблоко от яблоньки недалеко падает. Такая же, как и мать, шл…