Неон, она и не он - [26]

Судя по нескромным подробностям, с оргазмом у подруг было все в порядке, и высшее женское наслаждение их голодные мужья дарили им регулярно и безотказно. Пожалев на прощанье хозяйку, подруги уходили стелить супружеское ложе, оставляя ее наедине с холодной постелью и неясным будущим.

Какое счастье, между тем думала Наташа, что она не любила Мишку! Представить невозможно, что сейчас с ней творилось бы, если было бы наоборот! Обратно тому, как дальние эротические раскаты не вырастали у нее в бушующую грозу, оскорбление изменой обернулось чувствительной, но все же затухающей чередой душевных толчков. «Слышать об этом ничего не хочу!» – затыкала она уши, когда разгоряченные подруги принимались ее сватать. Только нового случайного знакомства ей для полного счастья и не хватало!

Смятение ее располагалось вовсе не там, куда глядели подруги. Зачем бог дал ей длинные ноги, тонкие руки и смазливое личико, если проку от них без оргазма никакого – горевала она, вспоминая случайную девицу, чьей страстной кубышкой на ее глазах так аппетитно пользовался Мишка. Неужели такие вот сговорчивые дуры и дальше будут вставать на ее пути? И что же ей теперь следует ждать от будущих отношений с другими мужчинами? А если и вправду все дело в ее неспособности ощутить кайф и, стало быть, по-настоящему возбудить самца? Неужели ее удел – шагать по граблям, заведомо ожидая очередного удара по лбу самолюбия?!

13

Выждав положенное время, ей позвонили, а затем одновременно заявились три, как она точно знала, верных поклонника – Сережка Агафонов, Витя Коновалец и Яша Белецкий. Подбадривая свое смущение крепнущей профессиональной бесцеремонностью, они прошли на кухню, где не были уже больше года, и осели для чаепития. Видимо, полагая, что она необыкновенно страдает, они принялись развлекать ее рассказами о своей работе, отыскивая примеры посмешнее. Из их компетентных экспромтов выходило, что достаточно нынче нескольким злодеям объединить усилия, и они могут творить такое, что не снилось самому Аль Капоне. И объединяют, и творят, и ничего с ними не поделаешь, потому что правовая база вместе с ее внутренними органами дырявая, как швейцарский сыр, а криминал теперь такой же честный бизнес, как и честный бизнес – криминал. Все запуталось, и распутать уже невозможно, а можно только разрубить, но рубить охотников нет. И одному богу лишь известно, как совместить сегодня кирпич порядка и стекло свободы. Что касается их самих, то да, они до сих пор не женаты.

«Мальчики, вам поскорее надо жениться, вот что вам надо!» – сказала она им на прощание, проверяя версию их марьяжного интереса.

«Так вот и мы о том же!» – согласился Серега, выразительно глядя ей в глаза.

Ну, уж нет! Лично она теперь будет ждать удар любовного тока!

Очевидно, что женщине ее семейное положение многократно интереснее, чем положение страны, чья излюбленная многовековая поза на четвереньках также утомительна, как и неэстетична. Современная женщина должна иметь чулки, белье, одежду, обувь, запахи, косметику, сумочку с ключами от квартиры и машины, полный холодильник, работу, мужа, а если повезет, то и ребенка. Должна иметь внимание и быть избавлена от непристойных предложений и посягательств, и для нее гораздо важнее ее желания, чем то, каким образом стране это достается. Особенно если она юрист, а ее страна – банкрот. Какое ей, собственно, дело до того, что не может быть прочным общественное здание, в фундамент которого заложена кража! Что ей это угрюмое и прискорбное безобразие, что творится вокруг, если для нее, как для юриста от этого только польза! Ведь лучший друг дантиста – кариес, Касперского – вирус, чиновника – бюджет, а юриста – бестолковое государство. В конце концов, население всегда делилось и будет делиться на два сорта: на тех, кто ждет от страны совершенства (второй сорт) и тех, кто пользуется ее недостатками (первый сорт). Все это к тому, что она была счастливее многих, потому что у нее было свое дело, которое требовало такой же заботы, как и ребенок.

Дело началось еще при Мишке, и было ему имя «Юстиниана». Что ни говори, а такое красивое имя мог придумать только влюбленный мужчина. Все началось с незатейливых услуг по регистрации компаний и сопутствующих формальностей. Девочка-помощница бегала между скромным офисом на Петроградской и Регистрационной Палатой, пока она принимала клиентов и расточала улыбки. Те, кому она улыбнулась один раз, обязательно хотели видеть ее вновь. Спустя некоторое время благодаря Мишкиным связям появились клиенты посерьезней – за консультациями, с исками, с делами для арбитража, и это был уже другой уровень. Она находила и привлекала опытных крючкотворов, хорошо им платила и понемногу училась сама. Вскоре она выиграла свое первое дело в Арбитражном суде. И хотя дело с самого начала представлялось верным, они с Мишкой отпраздновали победу, которая от спортивной отличалась лишь отсутствием зрителей.

Незадолго до разрыва она взяла в штат пожилую, но цепкую Ирину Львовну, с появлением которой фирма приобрела достаточную самостоятельность и плавучесть. К Наташе она, несмотря на скрипучий нрав, относилась по-матерински, к Мишке – по-свойски, не скупясь демонстрировала боевое искусство и, судя по всему, была рада осесть на теплой независимой кочке. Их развод ее огорчил, но отношение к работе и к Наташе она не поменяла. В бытовом смысле она к пятидесяти годам, как большинство одержимых юриспруденцией женщин, превратилась в ванильный сухарь, а в профессиональном – в кремень, способный точными ударами высекать искры унылой злости из противной стороны. В офисе не переводились цветы и конфеты, дня не проходило, чтобы не звучала фраза: «Нам рекомендовали обратиться к вам…». Таким образом, дело два года крепло и кормило, и к моменту разрыва она уже не представляла, как можно идти к кому-то в услужение и месяцами ждать зарплату. Ей приходилось много перемещаться, она пользовалась такси, и следуя своим планам, за полгода до измены получила права. Развод задержал приобретение машины, но не отменил.