Неоконченный маршрут. Воспоминания о Колыме 30-40-х годов - [64]
Поэтому, чтобы не мерзнуть в своем довольно легком наряде на свирепейшем морозе, нам нужно было двигаться, да и невыносимо было сохранять неподвижность. Особенно трудно было стоять в строю, выслушивая разбор проведенного занятия, и терпеливо дожидаться конца такого разбора. И неудивительно было, что мы старались двигаться и что военная игра перерастала иногда в жаркие баталии в лесу. Кто-то из бойцов всевобуча пропорол в жарком столкновении деревянным штыком, прибитым тонкими гвоздиками к такой же деревянной винтовке, новый белый овчинный полушубок ветеринарного врача Денисенко.
Занятия проходили очень однообразно. Постоянно повторялись военная игра в зимнем ночном лесу, ползанье по-пластунски и очень редко маршировка. Изредка в этот распорядок или программу, из которой мы мало чему могли научиться, вносилось некоторое разнообразие. Например, А. С. Красильников, преподававший нам также саперное дело, рассказал как-то об устройстве минированных лесных завалов на дорогах и сооружении других препятствий, мешающих продвижению противника. Вооружившись топорами и пилами, мы на практике соорудили такой завал на просеке по прокладываемому отрезку дороги, ведущему к строящемуся мосту.
Весело было по воскресеньям практиковаться в подрывном деле, перебивая взрывами толстые деревья и изводя лес, хотя все равно здесь на дрова рубили чудесный мачтовый, корабельный лес. Так что наши художества никому вреда не приносили.
Минируя иногда ряд деревьев, мы связывали заряды детонирующим шнуром, одним взрывом срубали ряд деревьев, валя их в одну сторону. Взрывали завалы или заломы леса на реке или лед на условных переправах, долбя для этого проруби в толстом льду и закладывая под метровый лед в воду пачки взрывчатки.
Это было гораздо интереснее, чем ночная беготня в зимнем лесу, потому что здесь мы чему-то учились, что могло, как казалось, когда-нибудь пригодиться. И это время проходило не совсем даром.
Гораздо меньше времени отводилось у нас занятиям в закрытом помещении. Это было изучение оружия: почти исключительно трехлинейной винтовки Мосина, гораздо реже и поверхностнее — ручного пулемета Дегтярева, револьвера системы Наган, ручной гранаты Дьяконова — РГД-33. С самозарядной винтовкой Симонова, пистолетом-пулеметом ППШ знакомились только по картинкам.
Кроме того, занятия в помещении посвящались политинформации, изучению саперного дела, медико-санитарному инструктажу и так далее.
Было у нас одно занятие, посвященное обучению борьбе с танками при помощи бутылок с горючей жидкостью. Были у нас три бутылки из-под шампанского, наполненные бензином. К ним была привязана вата, смоченная бензином, которую поджигали спичкой, и потом старались расколотить бутылку, многократно швыряя ее изо всех сил о дорогу. Долго ничего не получалось, потому что бутылки для шампанского были прочны. Наконец кто-то хватил бутылку о камень у склона сопки, и ему удалось ее расколоть. А вот как разбили две другие бутылки, я не помню.
Программа всевобуча была нами закончена к Новому году, и сразу же вслед за ней начались у нас такие же военные занятия истребительного батальона. Занятия у нас проходили теперь так же, как и при прохождении программы всевобуча. Без конца продолжались мальчишеские военные игры в казаки-разбойники. Часто чувствовалось, что наши командиры не знают, чем бы нас занять. Соберутся в кучку, посовещаются и опять выделяют человек 6–8, которые должны играть роль вражеских парашютистов, то есть просто прятаться в каком-нибудь районе леса, а остальные должны были их искать.
Помню, еще в начале декабря, когда у нас еще продолжалась 110-часовая программа всевобуча, в Усть-Омчуг привезли кинофильм «Разгром немецко-фашистских войск под Москвой» и всем нам были взяты билеты, а мы до начала сеанса на скорую руку занимались своим привычным делом, играя в парашютистов и истребителей. Я был в числе парашютистов, и нам удалось так хорошо спрятаться, что истребители никак не могли нас найти и уже начали проявлять беспокойство, боясь из-за игры опоздать на киносеанс. Они долго окликали нас, но мы вышли, только когда нас вызвал командир.
Несмотря на то что мы подавляющую часть времени занимались чепухой, убивая время на детскую игру с беготней, прятаньем в лесу, мы понимали всю серьезность положения, реальность угрожающего нападения японских самураев, готовых вцепиться в спину нашей Родины. Мы сознавали необходимость быть наготове к отражению возможного нападения. Досадно было, конечно, что мы непроизводительно затрачиваем время, вместо того, чтобы посвящать его изучению современного оружия. Ведь мы держали в руках только винтовку Мосина и пулемет Дегтярева только один раз. Показывали нам еще японскую винтовку системы Арисака, когда мы начали заниматься уже в истребительном батальоне. Нам говорили, что на каждого из нас имеется такая трофейная винтовка из захваченных в боях на Хасане и Халхин-Голе и что при необходимости они будут нам выданы.
В наших подразделениях были выделены связные, которые, когда понадобится, должны были обежать наших бойцов, извещая их о срочном сборе.
Книга к. т. н. Евгения Миронова «Чернобыль: необъявленная война» — документально-художественное исследование трагических событий 20-летней давности. В этой книге автор рассматривает все основные этапы, связанные с чернобыльской катастрофой: причины аварии, события первых двадцати дней с момента взрыва, строительство «саркофага», над разрушенным четвертым блоком, судьбу Припяти, проблемы дезактивации и захоронения радиоактивных отходов, роль армии на Чернобыльской войне и ликвидаторов, работавших в тридцатикилометровой зоне. Автор, активный участник описываемых событий, рассуждает о приоритетах, выбранных в качестве основных при проведении работ по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС.
Предлагаемые воспоминания – документ, в подробностях восстанавливающий жизнь и быт семьи в Скопине и Скопинском уезде Рязанской губернии в XIX – начале XX в. Автор Дмитрий Иванович Журавлев (1901–1979), физик, профессор института землеустройства, принадлежал к старинному роду рязанского духовенства. На страницах книги среди близких автору людей упоминаются его племянница Анна Ивановна Журавлева, историк русской литературы XIX в., профессор Московского университета, и ее муж, выдающийся поэт Всеволод Николаевич Некрасов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга посвящена видному государственному деятелю трех царствований: Александра I, Николая I и Александра II — Дмитрию Николаевичу Блудову (1785–1864). В ней рассмотрен наименее известный период его службы — дипломатический, который пришелся на эпоху наполеоновских войн с Россией; показано значение, которое придавал Александр I русскому языку в дипломатических документах, и выполнение Блудовым поручений, данных ему императором. В истории внешних отношений России Блудов оставил свой след. Один из «архивных юношей», представитель «золотой» московской молодежи 1800-х гг., дипломат и арзамасец Блудов, пройдя школу дипломатической службы, пришел к убеждению в необходимости реформирования системы национального образования России как основного средства развития страны.
«Весна и осень здесь короткие» – это фраза из воспоминаний участника польского освободительного восстания 1863 года, сосланного в сибирскую деревню Тунка (Тункинская долина, ныне Бурятия). Книга повествует о трагической истории католических священников, которые за участие в восстании были сосланы царским режимом в Восточную Сибирь, а после 1866 года собраны в этом селе, где жили под надзором казачьего полка. Всего их оказалось там 156 человек: некоторые умерли в Тунке и в Иркутске, около 50 вернулись в Польшу, остальные осели в европейской части России.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.