Неограненный кристалл изумруда - [115]

– Силы Предела… да что же это творится такое… – прошептал он в пустоту, бессильно откидываясь на сваленную в углу кучу старой соломы.

Оставалось только гадать, в чьих же руках ему «повезло» оказаться.

Несколько часов прошли без каких-либо изменений, разве что он совсем перестал чувствовать онемевшие руки. Наконец дверь, чуть скрипнув, отворилась, впустив в подвал тонкий луч света, исходящий от сделанного кое-как факела. Вошли двое: низенький старикашка и здоровый кузнец, которому пришлось согнуться едва ли не вдвое, чтобы не удариться головой.

Старик презрительно посмотрел на пленника, и принялся за огромный замок, висевший на решетке, кузнец же, не обращая на него никакого внимания, уставился на Антона, что-то явно про себя прикидывая.

Наконец, замок поддался старому ключу. Кузнец перевел взгляд на старика, который резво отодвинулся в сторону, давая дорогу сильнейшему. Мужчина сильным рывком отодвинул часть решетки в сторону и вошел в клетку. Старик тенью последовал за ним.

– Милое местечко, вы не находите? – поинтересовался Антон.

Как бы он не рисковал навлечь на себя гнев тюремщиков, но сейчас даже малейшие крупинки информации, пара неосторожных слов, фразы, которыми могут переброситься люди, – все это может дать ему шанс. Но пока было необходимо заставить их сказать хотя бы слово…

– Молчать! – взвизгнул старик, отвешивая юноше полновесную оплеуху. Нельзя было и подумать о том, что в этом тщедушном теле может скрываться такая сила…

Кузнец по-прежнему не произнес ни звука, только злобно зыркнул на своего напарника. Между тем он принялся за работу, ради которой, похоже, и пришел: из здорового мешка появилась миниатюрная походная наковальня, разные молотки, толстенная короткая цепь, на которой болтались широкие браслеты, огромный острый нож с длинным мощным лезвием…

Одним движением руки развернув пленника, он перерезал веревку. Антон едва удержался от крика: настолько сильная боль пронзила запястья. Не обращая на него больше внимания, кузнец задержал на мгновение взгляд на руках юноши и принялся за работу, подтягивая шурупы на браслетах.

Схватить нож, лежащий на полу, перерезать связывающие ноги веревки и бежать сейчас? Но они предусмотрительно закрыли за собой дверь, кроме того, юноша почти не сомневался в том, что громила-кузнец легко поймает его и сотрет в порошок. Да, физическая мощь его собственного тела, усиленного до предела магией, была велика, но сравниться с этим человеком он не мог. Да и только что освобожденные ноги вряд ли захотят его слушаться.

Правда, сомнений в том, что веревка, которую в принципе можно было разорвать или перетереть, совсем скоро заменится тяжелыми металлическими оковами, практически не оставалось.

Прохладный металл ненадолго успокоил раздраженную кожу. Кузнец хорошо знал свою работу, так что ему вполне хватило пяти минут, чтобы заковать пленника. Две пары отличных кандалов теперь сковывали его руки и ноги, исключая даже малейшую возможность освободиться.

За все время кузнец не произнес ни звука, Антону даже показалось, что он вообще не умеет говорить. А вот старик не переставал шипеть, проклиная всех, кого мог вспомнить – молодежь за непочтительность, магов за высокомерность, кузнеца за нерасторопность… Несмотря на многословие, никакой полезной информации в его ворчании не было – так порой ворчали старики всех времен и народов.

Как только кузнец закончил работу и собрал свой нехитрый инструмент, старик шустро шмыгнул за решетку, ожидая, пока та не встанет на место. Сухо щелкнул замок, гулко хлопнула дверь – и снова в камере воцарилась мертвая тишина. Оставалось только ждать. Хоть чего-то.

Антон внимательно осмотрел оковы. Надежда на освобождение, которая все же теплилась в его душе, мигом пропала – качественная клепка, без инструментов и специалиста никак не снять. Браслет облегал запястья слишком плотно, чтобы можно было его даже сдвинуть, не то что снять, так что он вскоре оставил бесплодные попытки освободиться.

Никогда не отказывающее чувство времени говорило о том, что с момента его пробуждения прошло уже трое суток. За это время его посетили лишь старик с кузнецом, да пару раз зашел охранник, такой же безмолвный громила, как и кузнец. Он протиснул сквозь решетку небольшую тарелку с каким-то варевом да небольшой кувшин с водой. Этот же охранник являлся еще два раза.

На исходе третьих суток на пороге оказались уже два старика. Один уже был знаком Антону, второго он видел впервые.

– Вот он, господин Дарс, – произнес первый с поклоном.

– Сам вижу, – отрезал тот. – Иди прочь.

– Но…

– Прочь!

Продолжая непрерывно кланяться, старик вышел из камеры. Проводив того ленивым взглядом, Антон перевел заинтересованный взгляд на оставшегося, которого назвали господин Дарс. Старик не сводил с юноши пристального пугающего взора.

– На меня гипноз не действует, – предупредил того Антон.

– Больше мне делать нечего, тебя гипнотизировать, – усмехнулся Дарс. – К тому же, ты нужен будешь в здравом уме и твердой памяти.

– Смутно догадываюсь, зачем, – криво усмехнулся юноша. – Жив хоть останусь или как? Только не говори, что не знаешь.