Необыкновенные приключения юных кубанцев - [13]

- Может, слышит, да опасается, - предположил Андрей. - Позови-ка ты, у тебя голос совсем еще детский. Он смекнет: детей опасаться не след. .

Но и на мартин "детский" ответа не дождались... Решили идти вдоль зарослей. Кромка зелени, издали кажущаяся ровной, на деле изобилует выступами и бухточками, обусловленными, видимо, глубиной воды, приходилось много петлять, что требовало немалых сил. В этих закоулках было так же невыносимо жарко, как недавно в подсолнухах, но сил требовалось втрое больше, чем на бег. Взмокнув до нитки, Андрей снял блузу, затем и штаны (в душе поблагодарив помощницу за предусмотрительность); но даже оставшись в одних трусах, блестел, словно только что вылез из воды.

Следов присутствия человека обнаружить не удавалось... Наконец он положил шест, сел, лодка остановилась. Молча окунул блузу, отжал воду, вытер обильный пот; натянул штаны.

- Приморился? - спросила она участливо и грустно; у Марты заметно поубавилось веры в то, что "ути" были вспугнуты человеком.

- Есть маленько, - признался он и предложил: - хочешь, освежись и ты: скинь кофточку, прополосни, оботрись; я отвернусь.

- Спасибо, я потерплю...

- Не чуди, тоже вся мокрая! Держи, - бросил ей свою блузу. - Оботрись, знаешь, как приятно прохладненьким!

Послушалась: вытерла лицо, шею, прошлась влажно-прохладным по животу, под мышками.

- И правда полегчало. Благодарю.

- Вижу, ты совсем духом упала, - повернулся к ней лицом. - А зд-ря. Или, ежли сказать правильно, зря, - поправил себя сам, улыбнувшись.

- Запомнил? - Лицо ее тоже озарилось улыбкой.

- И здря, и впольне, и тожеть-дажеть. Так что говорить буду теперь токо правильно. Ты и дальше поправляй, я не обижаюсь. А память у меня - будь спок! - похвастался, но осекся: Марта погасила улыбку и отвела взгляд. - Я знаю, что ты зараз подумала. Что я - мелкий хвастунишка. Так ведь?

- Я подумала, что в этот раз ты с утками промахнулся: никто их не пугал. Принял желаемое за действительное.

- Ну и напрасно. Я и теперь еще вполне уверен. Просто нужно было начинать с той стороны мыска. Но еще не вечер, немного отдохну и...

Резко выделившись из монотонного шума-гама, над лиманом разнесся звук, напоминающий выстрел. Не успев закончить мысль, Андрей устремил взгляд туда, где они с полчаса тому назад начали поиск.

- Ага! Я же говорил! - вскричал он. - Видишь, видишь! - показал на нескольких "утей"', вначале кинувшихся в разные стороны, затем развернувшихся в направлении на юг. - Обратно там же взлетели!

Работая теперь вдвоем - веслом и шестом - заспешили в обратном направлении. Обогнули выступ, пошли вдоль противоположной стороны. В этот раз не звали: с помощью двух пальцев Андрей издавал свист не хуже сказочного Соловья-разбойника. Прислушивались и снова продолжали, не заходя в бухточки, плыть вдоль зарослей, пока Марта не подала знак рукой, сообщив: - Останови: мне почудился голос!

Андрей положил весло, прислушались. Точно: обзывается, и где-то совсем близко! Несколько метров - и вот уже отчетливое: - Эй, люди, я здесь!

Теперь голос слышен и сквозь плеск воды. Вот он уже напротив. Разворот - и лодка на треть длины вонзается в камыш. Налег на шест - подвинулась еще немного; но он так глубоко вошел в вязкое дно, что при попытке выдернуть лодка на столько же отошла назад. Стало очевидно: таким способом не продвинуться.

- Как же быть? - потерянно спросила Марта.

- Не расстраивайся. - Андрей зачерпнул воды, плеснул в лицо - пот заливал ему глаза. - Но без твоей помощи мне не управиться.

- Скажи, что делать, я постараюсь.

-Я спрыгну и стану толкать, а ты хватайся за стебли и тяни на себя

- Ребята, вы хотите лодку ко мне подогнать? - совсем близко послышался голос летчика, видимо, убедившегося, что имеет дело с двумя подростками. - В этом нет надобности.

- А разве... Мы подумали, что вы тяжело ранены, - сказал Андрей.

- Рана пустяковая, я смогу добраться до лодки своим ходом.

- Подождите, я вам помогу! - Андрей спрыгнул в воду и, раздвигая камыш, скрылся в его гуще.

Марта, с непривычки или от усердия, натерла шестом водянку на ладошке; та лопнула, щемило; хотела перевязать хоть наскоро, как услышала шелест и хлюпанье - вернулся Андрей. Один. На ее вопросительный взгляд пояснил:

- Решил все же добраться лодкой. Из-за парашюта. Иначе комары его ночью заедят. Ранен не сильно, сможет нам пособить.

Привязал к скобе конец стропы, зашел с кормы и, крикнув "я готов!", стал толкать. Дело пошло. Под возгласы "раз-два, взяли! " лодка рывками подавалась вперед. Метр, еще один, еще... Вот уже виден парашют: края его, скомканные, лежат на камышовых стеблях, примятых, видимо, специально, с целью маскировки. А вот и он сам - в мокрой летной форме, невысокий, нестарый; левая рука забинтована, в рыжих пятнах, согнута в локте, прижата к груди. Перехватываясь правой, тянет за стропу, наматывая ее на себя, помогает Андрею. Наконец, подтянулись вплотную.

- Как же вы здесь оказались? - вопрос улыбающейся Марте.

- Видели, как вы падали с парашютом... И решили найти и спасти. Мы вас давно уже ищем, зовем - неужели не слышали?

- Слыхать-то слыхал... И отзывался, да, видать, недостаточно громко. А потом вас не стало слышно, я не на шутку испугался и решил посигналить выстрелом.