Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том II - [110]
Вот эти-то куски кабеля и послужили сырьем для гвоздей. Придумал использовать их все тот же Павлов. Кабель состоял из 8 медных проволок, сплетенных в один трос, каждая проволока имела толщину около трех миллиметров. Порубленная на кусочки соответствующей длины, она давала гвозди, довольно прочно державшие фанеру.
При помощи переносного горна и кузнечных инструментов, привезенных Прохоровым, собственный кузнец медсанбата, подобранный из выздоравливающих бойцов, смог приготовить достаточное количество скоб и стягивающих болтов. Правда, нарезку болтов и гаек пришлось производить в дивизионной оружейной мастерской, куда командировали на несколько дней двух бойцов, имевших знания в слесарном деле. Одним словом, запас строительных материалов к декабрю 1942 года в батальоне создался довольно большой.
К этому же времени и далее, пользуясь затишьем на фронте и небольшим, точнее, просто мизерным потоком раненых, Алешкин полностью переключил на строительство разборных домов для замены палаток и полуземлянок всех свободных санитаров и почти всю команду выздоравливающих. Иногда он и сам принимал практическое участие в изготовлении щитов и сборке домов. Конечно, чертежи для всех домов они изготовляли вместе с Павловым.
Таким образом, в середине декабря 1942 года в распоряжении 24-го медсанбата имелись готовые щитовые фанерные дома для размещения малой операционной, большой операционной, противошоковой и трех госпитальных палат. Кроме того, были построены фанерные дома для жилья врачей, сестер и штаба. И, наконец, заключительным актом этого строительства явилась постройка санпропускника, который сразу же был установлен.
На территории, выделенной для строительства и находившейся на поляне метрах в 200 от основной территории батальона, от зари до зари кипела работа, а в поставленной там палатке ППМ работали столяры на двух самодельных верстаках, шла заготовка гвоздей и скоб. Там работа производилась при электрическом свете до глубокой ночи.
Каждый дом, когда изготавливалось необходимое количество щитов для его стен и полов (решили в каждом доме делать полы, а не ставить их прямо на землю. Полы собирали из 6–8 трехметровых досок, укрепленных на специальных лагах), тут же, на строительной площадке, собирался, стягивался болтами, к нему подгонялись стропила и крыша, вырезанная или собранная из частей списанных палаток. Затем все щиты тщательно пронумеровывались, дом разбирался и упаковывался в связки, позволявшие быстро погрузить его на машину и также быстро установить на новом месте.
Посоветовавшись со своими китами – Сангородским, Прокофьевой, Бегинсоном и Федоровым, Алешкин решил до новой передислокации всех изготовленных домов не ставить. Пока удалось утеплить палатки, навалив к их стенам высокие завалинки из дерна и снега, укрепив их кольями и бревнами. Кроме уже описанного нами щитового дома для госпитальной палаты, Алешкин распорядился поставить только одну малую операционную и санпропускник. Последний – для того, чтобы проверить все придуманные ими с Павловым усовершенствования в нем на практике. Санпропускник собирался на том месте, где он должен был стоять постоянно. Надо сказать, что до сих пор раненые, поступавшие в санбат, практически до обработки не обмывались, и лишь некоторым очень загрязненным в предоперационной санитары под руководством перевязочной медсестры протирали мокрыми полотенцами или обмывали лицо, руки и ноги водой из тазика. В большинстве случаев не мылись раненые и после хирургических вмешательств. Если они подлежали госпитализации, их переодевали в чистое белье и переносили в госпитальную палатку, где уже потом сестры и дружинницы производили необходимый минимальный туалет, в котором принимал участие и парикмахер. Эго было хлопотно, неудобно и загрязняло госпитальную палатку.
Ну, а подлежащих эвакуации вообще никакой санитарной обработке в батальоне не подвергали.
Имевшаяся душевая установка, которая когда-то вначале войны обслуживала всю дивизию, давно вышла из строя. Личный состав батальона мылся в примитивных баньках, сооружаемых в землянках или даже просто в палатках ППМ. Надобность в санпропускнике была огромная, причем в таком, чтобы он мог принять сравнительно большое количество людей одновременно. Кроме того, он должен был собираться и разбираться с такой же быстротой, как и палатки.
Алешкин и Павлов долго трудились над чертежами этого сооружения, но, наконец, и здесь дело было закончено. Уже имея опыт, быстро сделали щиты для стенок и полов. Некоторое затруднение вызвало изготовление крыши, ведь тут брезентом обойтись было нельзя, ее тоже пришлось делать из щитов. Наконец, и этот порог был преодолен. Трудно и долго рассказывать, как был устроен пропускник, поэтому дадим его эскиз и план:
Для нагрева воды в санпропускнике использовалась банно-дезинфекционная установка Красовского. Причем основание ее сложили из кирпича, вмонтировав в него калорифер из двух водопроводных батарей. Вода из них, нагреваясь, поднималась по трубам вверх, в бак (бочку из-под бензина), из которого она по трубам поступала в душевые установки. Вторая бочка, укрепленная также на специальной площадке под крышей пропускника, служила вместилищем холодной воды. Вода в нее, как и в калорифер, подавалась ручным насосом из колодца, выкопанного рядом с пропускником. В болотистой местности Ленинградской области получение воды из грунтовых колодцев труда не составляло. Санпропускник установили на берегу небольшого ручья, рядом с этим ручьем выкопали и колодец. Дебет воды был велик. Для самой душевой установки использовались остатки АД, ранее бывшей на вооружении медсанбата и вышедшей из строя к началу 1942 года. Сложнее пришлось с трубами, но на станции Жихарево в одном из пакгаузов обнаружили запас водопроводных труб. Прохоров через своих друзей (армейских снабженцев) узнал об этом, и трубы удалось получить. В мыльной установили 12 сосков, таким образом, в ней могли мыться одновременно 12, а при нужде и 24 человека. Неудобство заключалось в том, что температура воды во всех сосках была одинакова, ее регулировал санитар-банщик специальным вентилем.
