Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том II - [107]

Все рассмеялись.

– А откуда у вас такая замечательная собака? Я ведь тоже люблю собак, – спросил Ушинский.

Борис рассказал историю появления в батальоне Джека. За обедом и разговорами время прошло незаметно. На улице потемнело, и гости засобирались домой в штаб дивизии.

– Ну что же, товарищи, – сказал Ушинский, обращаясь к Алешкину, Пронину и Федорову, вставая из-за стола, – честно говоря, ехали мы сюда с полковым комиссаром, чтобы учинить вам разгром, полагали, по имевшимся у меня сведениям, что у вас здесь черт знает что творится. Но, к счастью, все, что мне говорили, оказалось сильно преувеличенным. Недостатки у вас, конечно, есть, и я в процессе обхода на них указывал, но в общем-то медсанбат на меня произвел приятное впечатление. А как на вас, товарищ Веденеев? Вы со мной согласны?

Тот только молчаливо кивнул головой.

– Ну что же, хорошо, так и запишем! Но вы не задавайтесь, ведь не вечно мы будем вот так в обороне отсиживаться. Начнутся бои, и, наверно, они не за горами. Тогда вам достанется… Надо к этому готовиться.

– Есть готовиться, товарищ полковник, – ответил за всех Алешкин.

Уже перед отъездом из батальона, когда полковник Ушинский садился в машину, он сказал провожавшему его Борису:

– Товарищ Алешкин, вы, пожалуйста, обдумайте вот какой вопрос. Я собираюсь при дивизии свою прачечную иметь. Штаты нам позволяют иметь 15–20 прачек… А вот куда ее присоединить, не знаю! Если ее на обменный пункт дать, то там не сумеют за стиркой проследить. И будет на бойцах не белье, а какие-то застиранные тряпки, которые мы сейчас от банно-прачечного отряда армии получаем. Ведь там тоже не дураки сидят, все, что получше, дают в штаб армии, в госпитали, а нам, так сказать, объедки достаются. А вот если эту прачечную присоединить к вашей, да возложить на вас ответственность за качество стирки, то, кажется, неплохо получится, а? Подумайте-ка!

И комдив протянул Борису руку.

Забежим и здесь вперед и скажем, что уже вскоре полковник Ушинский стал одним из хороших знакомых Алешкина. Он довольно часто заглядывал в санбат, во всяком случае, всегда, когда ехал в штаб армии. Закусывал чем бог послал (стряпня поваров батальона пришлась ему по вкусу), запивал еду соответствующей «наркомовской» горькой и, не задерживаясь, следовал дальше. Возвращаясь из штаба, Ушинский заезжал снова, и не только ужинал или завтракал, смотря по времени, а и играл с Борисом две-три партии в шахматы. Шахматистом он был неплохим, и Алешкину доставалось не один раз.

А через месяц, когда при батальоне организовалась дивизионная прачечная, появление Ушинского в батальоне участилось. Причем иногда его машина даже не заезжала на территорию батальона, а останавливалась около расположенной метрах в 200, на берегу небольшой торфяной речушки, в старом заброшенном домике лесника, прачечной. В этом домике жили прачки и гладили белье. Для самой прачечной саперами дивизии был построен барак с котлами и дезкамерой.

Оказалось, что начальник прачечной, красивая брюнетка лет сорока, в довоенное время ленинградская учительница, была хорошей знакомой комдива. Он случайно встретил ее в числе эвакуированных жителей Ленинграда, осевших в Войбокало. Решил взять ее в дивизию и поручил ей руководство прачечной.

Нужно сказать, что Клавдия Федоровна, так звали эту женщину, оказалась очень хорошим организатором, и вскоре руководимая ею прачечная, где работали главным образом ленинградские женщины, эвакуированные из города, но не пожелавшие уехать от него далеко, работала все время, которое Алешкину довелось иметь ее в своем подчинении, отлично. Белье, выходящее из стирки, обязательно чинилось и после глажения принимало настолько приличный вид, что могло соперничать с новым, не бывшим в употреблении.

Более чем через два года, в Германии, узнав из указателей, где находится хозяйство Алешкина, Ушинский решил проверить, не тот ли это хирург, командир медсанбата, который служил под его началом в 65-й стрелковой дивизии, сам он в это время уже командовал корпусом.

Он заехал в госпиталь и оба они – Борис и Ушинский обрадовались этой встрече. С Ушинским приехала и Клавдия Федоровна, занимавшая какую-то вольнонаемную должность в штабе корпуса. Произошло это в городе Варене, где госпиталь занимал огромное 3-этажное здание, а начальник жил в бывшей квартире «оберартца» (главного врача госпиталя) в отличной 3-комнатной квартире. Здание, занимаемое госпиталем № 27, ранее принадлежало госпиталю подводников фашистской Германии. При наступлении войск 2-го Белорусского фронта медперсонал и раненые эвакуировались из него с такой поспешностью, что даже все хирургические инструменты, оборудование, продукты и постельное белье оставили на месте. В таком же виде оказалась и квартира главного врача.

Конечно, Игнатьич, помня предыдущие приезды бывшего комдива, немедленно помчался на кухню, и через полчаса Борис Иванович и Борис Яковлевич сидели за столом с наскоро собранной закуской, попивая отличный французский коньяк, доставшийся Алешкину также «по наследству» от убежавших фашистских эскулапов, рассказывали друг другу о событиях, происшедших с ними и их ближайшими знакомыми за это время. Клавдия Федоровна, встретив в госпитале знакомую Катю Шуйскую, отправилась осмотреть окрестности, которые, действительно, могли привлечь внимание.