Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том I - [23]

Всем выдали противогазы, а мужчинам, кроме того, выдали еще и личное оружие, пистолеты ТТ или револьвер наган, причем оружейный мастер спрашивал каждого получавшего о системе оружия, которое он предпочитает. Большинство врачей о личном оружии имели весьма смутное представление и брали что придется. Алешкин, также, как и Перов, взяли себе по новенькому ТТ. Глядя на них, взял себе такой же пистолет и Сангородский, но зато Симоняк и Бегинсон почему-то выбрали наганы.

После того как доктор Симоняк облачился в военную форму, и, слегка опоясавшись ремнем, нацепил на него кобуру с тяжеленным наганом, ремень съехал ему на бедра, а кобура с револьвером сдвинулась к переду и болталась где-то между ногами, что доставляло ему страшное неудобство и вызывало почти у всех улыбки, а кое у кого откровенный смех и едкие насмешки. Особенно злорадно насмехался над бедным толстяком Сангородский, язык которого, как все вскоре убедились, был остер, как бритва.

Кроме перечисленного, каждый получил плащ-палатку и алюминиевый котелок с крышкой, последняя предназначалась для второго блюда, отчасти заменяя и кружку.

Санитарам, кроме того, были выданы саперные лопатки в специальных кожаных чехлах, по паре подсумков для патронов и по трехлинейной винтовке старого образца.

Естественно, что каждому был выдан и вещевой мешок, куда все и постарались запихать полученное белье, а женщины и кое-какие свои личные «шмутки».

Было лето, и ходить в шинелях днем было, конечно, нельзя, а все знали, или, по крайней мере, твердо предполагали, что очень скоро дивизия, а с нею и медсанбат последуют на фронт, и придется ходить пешком и, может быть, довольно долго, значит, шинель надо было скатать в скатку и одевать ее через плечо так, как это всегда делали бойцы-красноармейцы.

В медсанбате из врачей и среднего медперсонала скатывать шинели в скатку умели, пожалуй, только Борис Яковлевич Алешкин и Перов, да старшая операционная сестра медроты Екатерина Васильевна Наумова, поэтому на них и пала тяжелая обязанность обучить всех медиков этому, довольно трудному без привычки делу. Такие занятия никаким планом не предусматривались, учение проходило урывками в каждую свободную минуту и очень многим давалось нелегко. А заниматься скатыванием и раскатыванием шинелей приходилось ежедневно, так как на ночь шинели служили и постелями, и одеялами, а с утра нужно было быть готовыми к походам, и, следовательно, шинели надо было заблаговременно скатать. Затрудняло скатывание и то, что шинели были новые, слежавшиеся где-то на складах, и потому сгибавшиеся с трудом.

Но как бы то там ни было, а к моменту погрузки медсанбата в эшелон умением скатывать шинели овладели все. Правда, у некоторых скатки походили, по выражению старшины Красавина, черт знает на что, но только не на скатку, но все-таки этот неуклюжий сверток можно было надеть на плечо, а не тащить скомканную шинель на руке.

После получения снаряжения, обмундирования и распределения основных кадров в медсанбате начали проводиться уже кое-какие военные занятия, и прежде всего, как в настоящей военной части, утренние и вечерние поверки.

Первая из таких поверок была в тот же день, когда получили обмундирование. Строились в две шеренги по своим подразделениям. Тут Борис Яковлевич впервые увидел полностью свой операционно-перевязочный взвод, в котором ему предстояло служить. Кроме знакомых ему доктора Дуркова и командира взвода, доктора Симоняка, описанных нами ранее, Борис увидел Розалию Самойловну Крумм, которая возглавляла первое отделение операционного взвода. Это была полная пожилая женщина с добрым лицом и ласковой улыбкой.

До призыва она служила в одной из детских больниц г. Одессы в качестве заведующего отделением, и хотя это отделение и было хирургическим, но сама Розалия Самойловна уже давно операций не делала, а ограничивалась только общим руководством.

Алешкина назначили командиром второго отделения операционно-перевязочного взвода, а Дуркова – третьего. В каждом отделении полагался еще второй врач, операционная сестра, две перевязочные медсестры и два санитара. В первом и третьем отделениях вторые врачи уже были (два участковых терапевта в прошлом), а во втором, Борисовом, такого врача еще не было. Остальным медицинским составом операционный взвод был укомплектован полностью.

Кроме командира взвода и перечисленных нами отделений, во взводе была еще старшая операционная сестра, она же и старшая сестра всей медицинской роты.

На этой должности находилась уже упоминавшаяся нами Екатерина Васильевна Наумова, имевшая военное звание младший лейтенант медицинской службы. Кроме нее и командира взвода Симоняка, во всем взводе никто из медицинского персонала воинских званий пока не имел. Наумова имела около 15 лет стажа работы в одной из московских хирургических клиник. Выяснив специальность Алешкина, она с удовлетворением воскликнула: «Слава богу, еще хоть один настоящий хирург появился!» Борис, естественно, чтобы не разочаровать ее, скромно умолчал о том, что этот «настоящий» хирург имеет всего один год врачебного стажа.

Все остальные медицинские сестры, операционные и перевязочные, были молоденькими девушками 18–20 лет. И по всему было видно, что не только война, не только военная служба, но и сама медицинская специальность для них была еще совсем свежей новостью.