Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 1. Том 2 - [12]

– А нет денег, так нечего и товар трогать…

Спекулянт, конечно, не понимал, что запрошенная им цена, по крайней мере, вдвое, если не втрое, ниже действительной стоимости инструментов, но Юра-то это знал, так как не раз рассматривал имевшийся у них дома прейскурант духовых инструментов фирмы «Юлий Генрих Циммерман».

Так вот уже больше двух недель Юра каждый день ходил на толкучку, любовался инструментами и торговался с продавцом. Тот, видя, что кроме этого «юнца» никто этим товаром не интересуется, начал сбавлять цену и наконец почти дошел до той стоимости, которую заплатил сам. Юра прямо из себя выходил, видя такую дешевизну и в то же время не имея возможности купить эти инструменты даже за такую низкую цену. Просить деньги у отца он не решался, тот в отношении выдачи денег был очень строг. И вдруг подвернулся такой случай. Денег, имевшихся у ребят, вполне хватало на приобретение обоих инструментов, и даже еще кое-что оставалось. Конечно, Юра не преминул воспользоваться удобным случаем, тем более что он был уверен, что с мальчишками он всегда сумеет расплатиться если не деньгами, то какими-нибудь своими изделиями.

Ему очень хотелось научиться играть и на флейте, и на кларнете, и купив их, он в своей комнате часами свистел и пищал. Но надо сказать правду, такое неприятное свистение и пищание продолжалось очень недолго, Юра имел абсолютный слух, большие музыкальные способности, знал нотную грамоту, и то, что он неважно играл на рояле и скрипке, зависело не от его способностей, а от его нежелания совершенствоваться игре на них. На купленных им инструментах обучаться игре его никто не заставлял, он этого захотел сам и поэтому выучился очень скоро. Тем временем пришла зима, у ребят появились новые развлечения и новые заботы. Боря опять сблизился с Юзиком Ромашковичем, и так как он сейчас «дома», то есть у Стасевичей, в очередь с Юрой выполнял все домашние дворовые работы, а иногда и поездку в лесничество, а Юзик точно такую же работу делал у себя дома, то они часто делали ее вместе, сперва в одном дворе, а затем в другом; так было быстрее, легче и, главное, веселее. При таком объединении труда у них появлялось больше свободного времени, которое они использовали для катания на лыжах и санках и для игры в шахматы. Кстати сказать, в этой игре они достигли довольно больших успехов, и даже в игре с некоторыми взрослыми, например, Алексеем Владимировичем Армашем, и учителем пения Беляевым одерживали победы.

Школа отнимала не очень много времени, хотя классные занятия со второй четверти года и стали понемногу налаживаться.

Незаметно подошли рождественские каникулы, и во время них-то и произошла расплата за совершенное ребятами «преступление».

Правда, раскрылось оно не полностью, но все равно всем «преступникам» пришлось пережить немало неприятных минут.

Оказалось, что отец Кольки получаемые от прихожан деньги складывал в сундучок, который, боясь могущих быть обысков и реквизиций, прятал на чердаке своего дома! О месте нахождения сундучка в семье священника не знал никто. Играя на чердаке, Колька обнаружил сундучок и начал потягивать из него деньги на сладости.

А когда развернулась торговля солдатами, то деньги из сундука потекли рекой, и к Рождеству он опустел. За этот период больших поступлений у отца Владимира не было, и лишь только после Рождества он обратился к сундучку, чтобы спрятать очередное пополнение. Легко представить себе его состояние, когда он увидел, что его «сокровищница» опустошена и что кроме медяков, практически не имеющих никакой ценности, денег нет. После выяснилось, что он хвалил себя, что хоть золотые догадался спрятать в другом месте. Однако потеря и того, что хранилось в сундучке, была ощутимой.

Конечно, подозрение пало на Кольку, и тот немедленно был безжалостно отодран. После порки он во всем сознался и рассказал, что на эти деньги он покупал у Володьки Армаша и Борьки Алёшкина бумажных солдат.

Собрав всех солдат и завязав их в огромный пакет, разъяренный отец Владимир явился к Армашам, положил сверток на пол у двери и потребовал немедленного возвращения заплаченных его сыном денег.

Алексей Владимирович и Маргарита Макаровна, выслушав претензии священника, сперва возмутились его «поклепом», так как не допускали и мысли, что их благонравное чадо способно совершать подобные дела, но затем все-таки призвали к ответу Володю. Тот струсил и признался во всем. Особенно после того как был приперт к стене показаниями зареванного Кольки, которого отец благоразумно притащил с собой. Признавшись, Володя достал из стола несколько «керенок» и бумажек царского выпуска и отдал их отцу Владимиру. Он заявил, что они торговали солдатиками вместе с Алёшкиным, деньги делили пополам и тратили на конфеты, покупаемые на базаре, больше у него денег нет (о зарытой в хлеву коробке с металлическими серебряными деньгами, Володя не сказал ничего).

Забрав мизерную часть своих сбережений, оставив на полу пакет со злосчастными солдатами, ухватив своего блудливого сынка за ухо так, что тот издал поросячий визг, разозленный поп, проклиная и про себя и вслух время и чертовых «интеллигентов», воспитывающих таких бесстыжих детей, осыпаемый вдогонку весьма нелестными эпитетами со стороны родителей Армаша, направился через улицу к Стасевичам, чтобы добраться и до Бори Алёшкина.