Необоснованные претензии - [106]

— Для меня это такая неожиданность. Я прямо в шоке. Но ты не единственная… Ладно, скажу позже. Забавно, как быстро все меняется! Будь осторожна, Элизабет. Думаю, твой Джонатан все знает?

— Да, он тебе понравится, Кэтрин. Он очень хороший человек.

— Если ты ему доверяешь, вероятно, так и есть. Они поговорили еще несколько минут, потом Элизабет повесила трубку и набрала номер Адриана и Милли, но не сказала, где находится.

— Готова ехать в Ньюкасл? — спросил Джонатан, когда она повесила трубку. — Что-то ты бледна, дорогая. Все обойдется. Поедем, ты мне все расскажешь по пути в Ньюкасл.

Единственное, что он спросил, когда она закончила:

— Можно ли доверять Кэтрин Карлтон?

— Да, иначе я бы не стала с ней говорить.

— Ну и хорошо. А сейчас мы заедем к ювелиру. А потом я хочу заниматься с тобой любовью, пока не замолчат чайки.

— Ну, это невозможно.

— Верно.

Глава 25

Ему нравилось прикасаться к ней, чувствовать гладкую кожу под пальцами, чувствовать, как сокращаются мускулы, когда его пальцы поглаживали ее живот. Он поднял руку над ее головой и сказал:

— Я хочу наполнить тебя всю. Элизабет рассмеялась, хотя его голос звучал серьезно.

— Хочешь, чтобы я стала толстухой, вроде тех, что выступают в цирке, моряк?

— Нет, хочу, чтобы ты была беременна и паслась на моем заднем дворе.

Она опустила голову, чувствуя себя дурой.

— Я не пользуюсь противозачаточными средствами.

Джонатан опустил руку и оставил ее покоиться на ее бедре.

— Тогда давай завтра поженимся в Ньюкасле.

— Мне нравится твоя манера разрешать проблемы, — сказала Элизабет. Она посмотрела на свое кольцо с алмазами и сапфирами на левой руке.

— Джонатан, к вопросу о детях и обо всем остальном…

— Гм?

Его зубы слегка прикусили кожу у нее на животе, язык провел по животу в направлении пупка.

— Вот почему вышла замуж за Тимоти. Его рука рванулась вверх, а голос недоверчиво спросил:

— Потому что ты от него забеременела? Элизабет так долго хранила это глубоко, глубоко внутри. А теперь все всколыхнулось, и она снова испытала ту прежнюю боль, и унижение, и безнадежность, которую отчасти компенсировало чувство благодарности.

— Я знаю, что люди делятся на два лагеря. Большинство считает, что я вышла за Тимоти из-за денег. Мнение меньшинства заключается в том, что я вышла за него, потому, что хотела обрести в нем отца, — на этот раз нежного и любящего. На самом деле ни те, ни другие не знали правды.

— Так что же случилось, Элизабет? Он оторвался от нее и лежал теперь на боку, опираясь на локоть. Затем нежно отвел волосы от ее лица за ухо.

— Я встречалась с одним человеком, тоже пианистом — итальянцем из Милана, очень талантливым. Однажды ночью он меня изнасиловал. Ему льстило, что я была девственницей и слыла недоступной. Я сказала ему, что пойду в полицию. А он просто расхохотался. Он сказал, что всем известно, что я к нему неравнодушна, и что все будут смеяться надо мной, и моя карьера будет погублена. По-видимому, он всюду хвастал, что одержал верх над ледяной Элизабет Ксавье и затащил ее в постель. Я была в ярости, но поняла, что он прав, поэтому в конце концов уползла, поджав хвост и сказав ему, что никогда больше не захочу его видеть. К этому времени я познакомилась с Тимоти и, сказать по правде, привязалась к нему. Он и в самом деле походил на благожелательного отца, но в то же время был очень умным, очаровательным и всегда точно знал, чего хочет. Никогда до этого не встречала никого, похожего на него. Как-то раз он пришел ко мне на квартиру, а я все время плакала, даже хотела умереть, потому что выяснилось, что я беременна и не знала, что делать. Меня вырастили в уважении к жизни, поэтому аборт для меня был немыслим. Я рассказала Тимоти все.

Джонатан увидел боль в ее глазах и потряс за плечи.

— Поэтому ты вышла за него замуж?

— Да, но прежде Тимоти избил его чуть не до смерти — сделал из него отбивную котлету. Он вернулся в Италию, как только вышел из больницы. Потом Тимоти попросил моей руки. Я вышла за него замуж. Двумя месяцами позже потеряла ребенка — случился выкидыш. Конечно, все считали, что беременна от Тимоти. До того, как я потеряла ребенка, Тимоти только улыбался, когда мы говорили об этом, и сказал, что хотел его. Он сказал, что ребенок должен унаследовать мой талант. В то время Тимоти увлекся музыкой и покровительствовал ей.

Джонатан сжал ее в объятиях:

— Мне жаль, Элизабет. Мне так жаль.

"Чертов подонок! Я бы его кастрировал. Лично, собственными руками. И женился бы на ней, как это сделал Тимоти Карлтон. Старик повел себя благородно”.

— Это случилось так давно. Столько времени прошло с тех пор. Тимоти буквально спас меня. Хотя я его не любила, но чувствовала себя рядом с ним в безопасности и готова была сделать что угодно для него, все, что он пожелает.

Он держал ее в объятиях и не говорил ничего, ибо опасался, что ярость прорвется, если он только откроет рот, а это ни к чему.

Через некоторое время она произнесла:

— Видишь ли, жизнь продолжается, и так шло до тех пор, пока Тимоти не стал скучать со мной. Я привлекала его к себе своим талантом, но существовали и другие талантливые женщины, необязательно в музыкальной сфере. Последняя в его жизни привязанность, которую Род Сэмюэлс ухитрился утаить во время процесса, художница, которой в то время было примерно столько же лет, сколько мне, когда мы с ним познакомились. Тимоти был неплохим человеком, Джонатан, пойми. Он никак не хотел смириться с тем, что старел, что смертей. И я решила устраниться. Мне не нужны были его деньги, ведь я могла сама заработать на жизнь. В ночь, когда его убили, у меня не оказалось алиби, потому что я бродила целый вечер, вместо того чтобы пойти на благотворительное собрание. Кристиан, должно быть, каким-то образом узнал об этом собрании и о том, что я должна быть там в обществе еще пятисот людей, которые могли бы клятвенно подтвердить, что я находилась далеко от дома в ту роковую минуту. И тогда он вонзил этот изысканный серебряный нож для колки льда в грудь Тимоти.