Необоримая стена - [20]

— Я вот тебе бабаня харчей принес кой, каких.

— Спасибо, внучек, садись с нами покушай, чайку попей.

Старуха выставила на стол из печи горшок с кашей, Захар выложил краюху хлеба и сало. Старуха усадила всех за стол

— Кушайте, и ты ешь, Аникей, подкрепляйся, думать будем, как твою Настю выручать. Повести могли только к нам в Синеево, дальше сам Муром, они ж без лошадей — далеко на себе девку не утянешь. Ты Захарка как поешь, сходи в село, да разузнай, у кого они на постой остановились.

— Они вернутся, они знают, что сумка с иконой у вас, наверняка они захотят вас найти. — Аника покачал головой, — не хочу, чтобы вы пострадали из-за нас.

— Да что за икона в котомке-то? Из-за чего весь сыр-бор?

— Вот, смотрите. — Аника вытащил образ. В темной избе, окна которой были затянуты бычьим пузырем, словно стало светлее.

— Мать честная! — Старуха перекрестилась, — и что? Все из-за неё?

— Это не простая икона — чудотворная, многих от верной смерти спасла, в боях помогала, Настя её в Тобольск везла, вернуть в храм хотела, откуда её украли, да вот саму Настю уберечь не получилось. — Аника завернул образ в ткань и положил назад в котомку.

— Ну, коль за святыню православную страдаете, так ведь грех не помочь, а, Захарка? — старуха наклонилась поближе к Анике и Захару и зашептала:

— Сделаем так….

* * *

Настя очнулась в темной комнате, окна были закрыты ставнями, через щели в которых проникал слабый свет. Почти на ощупь она добралась до двери и попыталась открыть её. За дверью слышались мужские голоса. Дверь не поддавалась, снаружи была задвижка, которая предательски лязгала при каждой попытке дотронуться до двери. Снаружи послышался смех:

— Слышь, скребется как мышь, очухалась. Тащи её сюда!

Дверь с шумом открылась, едва не сбив её с ног. Чьи-то руки грубо схватили её и потащили за собой.

— Пустите! — Настя пыталась вырваться, — пустите, я вам говорю, я сама пойду!

В прокуренной комнате сидели Лука и Митяй. Третий, Василий, который втащил её в комнату, устроился перед окном и курил самокрутку.

— Здравствуй, красавица! — Лука, потирая руки, подошел к ней почти вплотную, — как долго мы за тобой гоняемся, уж ноги все в кровь сбили. Мужик твой уже на том свете, а ты, коль не хочешь за ним отправиться, быстро скажи, где икона.

— Ни за что!

— Подумай, как следует! Поздно потом будет!

— И что потом? — Настя дерзко посмотрела в глаза Луке, — засыплете негашеной известью, не так ли? Ведь у вас такой приказ от хозяина моего бывшего?

— Да что ты, что ты, нечто мы изверги какие, такую красоту губить. Пойдешь вон, — он кивнул на Митяя, — да вон хоть к Митяю в прислуги пойдешь, он мастак по дамской части. Слышь, Митяй, — Лука отошел и уселся на лавку, — покажи барышне, как ты умеешь с дамами обращаться!

— Это мы завсегда! — Митяй радостно потирая руки, подошел к Насте. Она метнулась по избе, Митяй за ней:

— Люблю шустрых и несговорчивых, они потом такие горячие. Ну, куда же ты, стой! — он схватил её за руку и прижал к себе. От него пахло табаком и перегаром. Его губы больно впились в её шею.

— Оставьте меня, пожалуйста! Мне страшно! Не надо! — Настя отбивалась изо всех сил.

— Ой, только не строй из себя недотрогу. Почитай две недели с мужиком своим, царство ему небесное, и днем и ночью, пол России с ним объехала, а строит из себя… — Митяй завернул ей руки за спину и впился поцелуем в её губы. Было мучительно больно и противно. Он разорвал платье на её груди и стал бесцеремонно тискать её своими большими ручищами.

— Не надо! — Настя кричала во весь голос! — Пустите меня! Не верю! Вы не убили Анику! Не верю!

— До чего сердитая! Да не Анику, Тулье, циркача твоего, а у тебя оказывается, и Аника был! — Митяй повалил её на лавку и навалился сверху, раздвинув ей ноги коленом. Настя сопротивлялась из последних сил. Увидев возле своего лица его руку, она вцепилась в нее зубами и сжала их насколько смогла. Митяй заорал и ударил её наотмашь по лицу. В глазах потемнело и она обмякла. Сопротивляться дальше не было ни сил, ни смысла. Если бы Аника был жив, она бы боролась, пока была бы в сознании. Но он умер, они его убили. Зачем теперь все! Сквозь пелену слез в полубессознательном состоянии она почувствовала дикую боль, на неё глядело красное, мокрое от пота лицо Митяя, который пыхтел на ней, и закатывал глаза.

— Пустите, — Настя хрипела, было невыносимо больно, ей хотелось, чтобы эта пытка скорее окончилась — пустите, я скажу, где икона, я вам все скажу, только не надо…

Лука за шиворот оттащил Митяя.

— Ну что ж ты, а я тебя хвалил, сказал, что ты с дамами обращаться умеешь, а ты вон, что с девушкой сотворил, леший тебя побери!

Митяй, не успевший закончить свое грязное дело, рванулся, было обратно к Насте, да только взгляд Луки остановил его от этого необдуманного поступка. Сердито сопя, он завязывал тесьму на штанах. Лука подсел к Насте, которая рыдала от горя, стыда и отчаяния, прижимая руки к низу живота, пыталась унять боль. По краю платья расплывалось пятно крови.

— Ну, милая, ты не плачь, ты прости его, идиота такого, неловкий он оказался, он не будет больше! Ведь не будешь, а Митяй?