Необоримая стена - [17]

— Обнимите меня так крепко как сможете! Скорее!

Настя обняла его и прижалась что было сил. Аника обхватил её обеими руками и, открыв дверцу дилижанса, выпрыгнул из него. Кубарем скатившись с холма, они оказались возле самой опушки.

— Беги в лес, Настя, помни, что я тебе велел, беги в лес!

Настя рванула вглубь со всех ног, Аника встал. Из остановившегося дилижанса за ней побежали двое, он кинулся наперерез, сбив одного из преследователей с ног. Завязалась драка, Аника в исступлении молотил бандита, хотя тот уже не мог сопротивляться. Вдруг, около виска щелкнул курок.

— Даже не думай, парень, мне вовсе не нужно взять тебя живым, я пристрелю тебя тут же, если только дернешься. Куда побежала девка?

— Ага, так я тебе и сказал.

— Ну, ты же себе не враг? Если поможешь быстро найти девку, пристрелю вас, чтобы не мучались, а если нет — все равно найду, свяжу, кину в яму и негашеной известью живьем засыплю.

— Как тебя звать?

— Ну, Вася.

Аника с разворота ударил его в висок так, что из руки его выпал револьвер. Нападавший лежал без движения. Аника подобрал револьвер, засунув его за пояс, и поддел носком ботинка руку лежавшего:

— Что ж ты такой душегуб-то, Вася! — в темноте он устало побрел в сторону леса.

Настя бежала, не разбирая дороги. Отчаяние загнанного зверя и страх за Анику смешались в её сознании, под ногами хрустели ветки, ели своими колючими лапами цеплялись за её васильковое платье. Она не почувствовала земли под ногами — просто какая то пустота, в следующую минуту она полетела вниз. Боль от удара о дно ямы была настолько сильной, что она просто отключилась.

Сколько она была без сознания, Настя не знала, когда пришла в себя, она сначала не поняла где она и что с ней. Где-то высоко вверху было ночное небо. Вокруг были земляные стены, под ногами площадка в пять шагов длиной и три шага шириной. Что это? Ловушка? Волчья яма? Как теперь вырваться наружу, как Аника найдет её? Одно его поручение она уж точно выполнила на совесть — она спряталась так, что её просто невозможно найти. Послышался дикий треск и вскрик. Настя почувствовала удар сверху и вновь потеряла сознание.

Кромешная темнота вокруг и яркий свет вверху. Настя открыла глаза. Она по-прежнему лежала в яме. Она пошевелилась — болело все тело, голова раскалывалась, она дотронулась до макушки — там была огромная шишка. Настя попыталась встать. Рядом кто — то лежал. Она закричала.

— Это я, Настя, я…

— Аника!

— Я…

— Как вы здесь? Как вы меня нашли?

— Я шел по вашему следу, вы после себя просеку оставили.

— Вы целы?

— Кажется да. Вы смягчили мое падение. А вы? Как вы?

— Если не считать, что я ушибла спину при падении в яму, а вы свалились мне на голову, и теперь там огромная шишка, то я цела. Где наши преследователи?

— Надеюсь, что убрались подобру-поздорову. Если они пойдут по нашему следу, то нас здесь окажется четверо и это будет не самая приятная компания.

— Где мы, что это за яма?

— Похоже на ловушку для зверя.

— Мы сможем выбраться?

— Без веревки нет. Земля слишком твердая, чтобы сделать в стене ступеньки.

— Что же делать?

— Не бойтесь, мы обязательно выберемся! Ну не для того же на самом деле мы избежали стольких бед, чтобы умереть на дне этой ямы.

* * *

Акакий Петрович трясся как осиновый лист, вытирая обильный пот со лба платочком и подобострастно кланяясь:

— Не извольте беспокоиться. Ваше высочество, не извольте…

— Мне простите, когда начинать беспокоиться? — голос человека, сидящего в высоком кресле спиной к Акакию Петровичу дрожал от нетерпения и тщательно скрываемого раздражения. — Образ должен был быть в Варшаве еще месяц назад. Это только для вас дело в деньгах. Здесь замешана политика, большая политика! Я выделил достаточно средств, и вы сказали мне, что выкупили образ. Я дал слово, что добуду для Велепольского эту икону. Я дал слово! Вы понимаете! Я ни на йоту не собираюсь посвящать вас в свои планы, вам только надо знать, что если дело сорвется, вы лишитесь головы. Как вообще можно было допустить, чтобы святыню похитили! Служба в моем ведомстве требует большего усердия!

— Они как сквозь землю провалились, ваше высочество, везде, на каждой станции у меня свои люди, их ждут в Муроме, Перми, Тюмени, Тобольске, их портреты на каждом столбе, я точно знаю, что они направляются в Тобольск, мы схватим их, непременно схватим!

Меня не интересуют подробности. Даю вам еще три недели. Если за это время образ не будет у меня, можете считать себя … вы понимаете. Подите прочь!

— Слушаю — с, так точно — с… — раскланявшись, он пулей вылетел из кабинета.

— Болван! Ничего нельзя доверить! — Сидевший спиной развернулся к входу, вслед Акакию Петровичу с раздражением глядел великий князь Константин Николаевич.

Акакий Петрович несся к пролетке как фурия. Выволочка от великого князя настроения не улучшила, известие о том, что люди Луки в очередной раз упустили Шарля Тулье, взбесило его. Едва сдерживая гнев, он ворвался домой, сбросил с себя обувь и, надев мягкие домашние туфли, упал в кресло. Лука был далеко, он мог только телеграфировать ему. Неуловимый Тулье ускользал даже тогда, когда, казалось, все спланировано, он ничего не подозревает и не готов к нападению.