Нэнси Дрю. Проклятие - [13]

Впрочем, одно дело – слышать о человеке. И совсем другое – увидеть его вживую. Вблизи. Это совершенно разные вещи.

Слухи сполна оправдали себя. Теперь, когда Паркер стоял на пороге кабинета, где у нас всегда проходили собрания, я вдруг поняла, что впервые вижу его настолько близко. Таких глаз, как у него, зеленовато-сине-серых, меняющих свой цвет чуть ли не каждую секунду, я тоже еще ни у кого не видела. Волосы у него были золотисто-русыми, очаровательно растрепанными. «Интересно, а какие они на ощупь?» – вдруг подумалось мне…

Дрю, соберись.

До чего странно. Вообще говоря, на тот момент я уже успела повстречаться с несколькими парнями – пускай это и были довольно несерьезные отношения. И не то чтобы мне впервые довелось оказаться в одной комнате с красавчиком. Но почему-то меня вдруг охватили… совершенно новые чувства. Точно я вышла на следующий уровень. Казалось, с приходом Паркера атмосферное давление в комнате не выдержало и рухнуло. А следом за ним рассеялось и мое самообладание, которое я так старательно пыталась изображать.

Дело плохо. Мне ведь сейчас надо работать над новым номером «Первой полосы» и помогать в подготовке к Именинам города, и у меня нет ни минуты на то, чтобы играть с чужими волосами – в мечтах ли, наяву, не важно.

А вот Лена сохраняла завидную невозмутимость. Она окинула Паркера бесстрастным взглядом и проговорила:

– Мы тебе признательны за солидарность, но, вообще-то, защитники нам не нужны.

Паркер улыбнулся. У меня вдруг закололо под коленками – никогда бы не подумала, что это место вообще может зудеть.

Кажется, попытки собраться с треском провалились.

– Понимаю, со стороны может показаться, что я вломился сюда непонятно зачем, – сказал Паркер со все той же едва заметной, легкой улыбкой. – Но на самом деле я хочу примкнуть к вашим рядам.

– Мы всегда рады новым… бойцам, – сдвинув брови, ответила я. – Но, видишь ли, темы для выпуска об Именинах города уже распределены.

Уж кого-кого, а своих авторов я готова была отстаивать всегда, даже перед сногсшибательными красавчиками.

– Да, я это и сам слышал, пока… прятался у двери, – застенчиво признался тот.

И до чего же ему шла эта застенчивость!

– Но потом один из авторов, Тео, сказал, что не хочет участвовать, так что теперь у вас, судя по всему, зияет дыра в редакционном плане! Вот я и хотел вас выручить!

– Эту «дыру» несложно закрыть, на самом-то деле, – парировала Лена, впрочем, угроза, которая слышалась в ее голосе, была показной, и мы все это знали.

– На самом деле, Тео тоже будет участвовать, – вставила я, по-прежнему наивно отказываясь признать очевидное.

– А вот и не будет, – упрямо заверил меня Тео.

Он уже успел вскочить со стула и теперь переминался с пятки на носок, разогреваясь перед очередным коротким монологом.

– Сколько раз еще повторять? Мне, честное слово, ни капельки не интересно писать про Именины города и про все, что с ними связано.

– Что-то я тебя совсем не понимаю, – тихо сказала Дейзи.

Плечи Тео задрожали от смеха.

– Ну еще бы, – отозвался он и посмотрел на Дейзи. – Скажи, а тебе не приходилось давать кровавую клятву верности Хорсшу-Бэю? Ты же из Дьюиттов! Я себе это представляю как крестины, только вполовину мрачнее и со всякими жутковатыми религиозными подтекстами.

Ох. По тонкому льду ходишь, Тео.

Я посмотрела на Дейзи. Нижняя губа у нее задрожала, хотя она изо всех сил пыталась сохранять невозмутимость. Если мы все – рядовые горожане – действительно гордились нашим родным городом и обожали его, то в семействе Дейзи эта самая гордость возводилась в абсолют. И формулировка «жутковатые религиозные подтексты» была до опасного близка к истине.

– Может, нам всем еще и извиниться перед тобой, что мы все, в отличие от тебя, родились в благополучных семьях? – выпалила Лена, мгновенно встав на защиту подруги. – То, что тебе, видите ли, так уж надо безо всякой причины бунтовать против всего и вся двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю, вовсе не значит, что для остальных Именины города – пустой звук!

– А вот тут ты ошибаешься, – возразил Тео. – Причин у меня – хоть отбавляй.

– А лучше бы энтузиазма, – съязвила я.

Даже если нас, горожан, и впрямь можно было бы обвинить в чрезмерной любви к Именинам Хорсшу-Бэя, Дейзи говорила верно: злобный Гринч – это, пожалуй, последняя фигура, в которой мы нуждались. В конце концов, Тео заражал негативным настроем.

– Может, в поголовном увлечении историей города и впрямь есть что-то глупое, – сказала я, – но какая разница? Это ведь традиция. Да и потом, праздники – это весело. Ты вообще в курсе, что такое веселье? Или там… радость? Советую выяснить на досуге.

Паркер шагнул вперед и ласково мне улыбнулся. Я тут же залилась краской.

– Нэнси, не стоит так утруждаться, – сказал он. – Привести зануду на праздник – это, конечно, не проблема, но ты не можешь вытащить палку у него из…

Я с трудом подавила смешок, стараясь не растерять последние крупицы профессионализма.

Да что с тобой такое?

– Слушай, парниш, я тебя вообще не знаю, но ты ведь даже в редакции не состоишь, – напомнил Тео. – Так что сделай-ка милость, захлопни варежку и перестань тут умничать и критиковать меня и мой подход к жизни!