Нэнси Дрю. Проклятие - [11]

– Скажем так, мои родители без особого восторга восприняли новость о том, что меня утвердили на роль в постановке, – сказала Дейзи с напускным равнодушием – но я прекрасно знала, как же ей хотелось поучаствовать в спектакле, и тень разочарования, мелькнувшая на ее лице, от меня не укрылась.

– Не может быть! – возмутилась я. – Нет, в самом деле! Я знаю, что они временами… чересчур тебя опекают, – добавила я, немного помолчав.

Странность родителей Дейзи отнюдь не была тайной, и мы с Леной не стеснялись говорить о ней прямо.

– Они ведь знали, что ты участвуешь в прослушивании?

Дейзи пожала плечами.

– По идее, да. Я не раз упоминала об этом дома. К тому же… – Она подняла на меня смущенный взгляд. – Сама знаешь, какая у Дьюиттов репутация…

Я положила руку ей на плечо и с улыбкой сказала:

– Да ладно тебе, Дейзи. Для меня не секрет, как много твоя семья сделала для нашего города. И я тоже считаю очень странным, если твои родители и правда не думали, что тебя возьмут в постановку. – Тут в голову мне пришла нехорошая мысль, и я с тревогой спросила: – Погоди… Они ведь не запретили тебе играть в спектакле, а?

Конечно нет, быть такого не может! Дейзи первым делом упомянула бы о трагедии такого масштаба! Когда в пятом классе родители не разрешили ей участвовать в выездном концерте школьного хора, она несколько часов проплакала на Лениной кровати с балдахином.

Как и ожидалось, Дейзи покачала головой.

– До такого не дошло – думаю, увидев мое счастливое лицо, они сразу поняли, что это бесполезно. Но слушать об этом наотрез отказались. Мама и вовсе побледнела, когда я начала ей рассказывать о сценарии.

– Бр-р-р.

– То-то и оно. Не пойму, в чем дело, тем более что праздник устраивают как раз в честь наших предков! – Дейзи задумчиво сдвинула брови. – Может, они считают это все… непристойным или типа того?

– Похоже на правду.

Пускай семье эксцентричных домоседов и впрямь едва ли были по нраву городские спектакли, в которых воспевалась на разные лады их же собственная семейная история. Но ведь Именины города празднуются каждый год! Почему они решили высказать свое «фи» именно сейчас? Неужели дело лишь в том, что Дейзи собирается участвовать в постановке?

Печально поникшие плечи подруги ясно дали мне понять: неодобрение родителей тревожит ее куда больше, чем кажется. Я обняла ее, стараясь утешить.

– Может, все дело в твоей впечатлительности. Я тоже в последние дни чересчур эмоционально на все реагирую. Погода, что ли, так влияет. Уверена: стоит им только увидеть тебя на сцене, и они тут же голову потеряют!

– Возможно, – со вздохом сказала Дейзи. До меня донесся розовый аромат ее шампуня. – Твои б слова – да богу…

Она не договорила – ее прервал громкий, зловещий звук, похожий на грозовой раскат. А следом послышалось несколько коротких отрывистых щелчков. Дейзи испуганно вскрикнула, а я инстинктивно отскочила назад, оттащив ее за собой.

– Что происходит… – проговорила я, обводя взглядом коридор.

Послышался еще один щелчок, затем треск, и вот в нас уже полетел град каких-то мелких осколков. Воздух наполнился плотным, едким запахом дыма.

– Осторожно! Это все лампы! – крикнула Дейзи, прижавшись к холодной бетонной стене и вытянувшись по струнке, и кивнула на потолок.

Я посмотрела наверх и увидела, что она права: дело и впрямь было в одной из длинных прямоугольных ламп. Она обуглилась, и из нее валил дым, но почему – я так и не поняла.

– Кажется, она перегорела, – предположила Дейзи, когда мы немного пришли в себя.

Сердце уже не колотилось у меня в груди как бешеное, но мы обе по-прежнему тяжело дышали, будто только что пробежали марафон.

– Допустим, – медленно проговорила я. – Вот только впервые вижу, чтобы лампы перегорали так… внезапно. Будто по щелчку пальцев.

Чувство было такое, будто… будто лампа ждала, пока мы с Дейзи пройдем мимо.

Впрочем, это, конечно же, ерунда, лишенная всякой логики.

И все же сердце тревожно и гулко стучало у меня в горле.

Я попыталась пошутить про взрыв, надеясь, что голос не выдаст моей истинной тревоги. Да, лампочки то и дело перегорают – такова она, жизнь в современном мире. Но эта скорее взорвалась прямо у нас над головами – разлетелась на осколки, которые нам потом пришлось старательно смахивать с плеч и доставать из волос.

Я огляделась. Провода нигде не торчат, другие лампы не мигают, а дым сочится только из обугленной.

– Ай! – вскрикнула Дейзи и поднесла палец к глазам. – Я порезалась!

Ранка была маленькой, но кровь быстро заструилась по пальцу.

– Ничего страшного. Порез ерундовый. Подумаешь, капелька крови. Но до чего же это все странно… – Она посмотрела на меня. – Ни в коем случае не упоминай об этом при моих родителях.

– Странно – это еще слабо сказано. Не бойся, я – могила, – заверила я Дейзи, все еще пытаясь утихомирить пульс и вернуть его в хоть сколько-нибудь допустимые пределы.

Капелька крови на пальце подруги выглядела устрашающе, точно дурное предзнаменование из сказки. Дейзи еще раз аккуратно взъерошила волосы, проверяя, не осталось ли в них осколков.

– Надо, наверное, сообщить в администрацию, чтобы сюда прислали уборщиц, – сказала она, оглядевшись. – Удивительно, что мы не поранились!