Ненавистная фрау - [107]

Воскресенье, 11 сентября 2005 года

Пия сидела в своем кабинете и печатала на компьютере заключительный отчет. Марианна Ягода провела первую ночь в следственной тюрьме, Сюзанна Кампманн поехала в больницу, чтобы забрать своего неверного, но раскаявшегося супруга. Доктор Михаэль Керстнер и Анна Лена Дёринг забрали в консульстве Аргентины во Франкфурте маленькую Мари. Фридхельма Дёринга доставили в стационар следственной тюрьмы в Вайтерштадте, где уже находился Ганс Нетер Ягода. Его вновь приобретенный конноспортивный комплекс вряд ли бы доставил ему много радости. Кестутис Даутартас, он же Кароль, в действительности оказался не поляком, а литовцем. Он был арестован литовской полицией у себя на родине, в Клайпеде. «Кайенн» Марианны Ягоды полиция Франкфурта обнаружила недалеко от главного вокзала. В комнате Кароля в «Гут Вальдхоф» было обнаружено кое-что из багажа Изабель Керстнер, который она приготовила две недели назад для путешествия в свою новую жизнь в Аргентине. В одном из чемоданов находилась отсутствующая туфля, основание для первых сомнений в суициде.

Пия улыбнулась, когда услышала, как ее шеф давал подробные указания своему сыну по поводу того, что парень еще должен сделать по дому и в саду. Она знала, что поздним вечером из Южной Америки возвращается Козима. Чуть позже Оливер закончил разговор с сыном и вошел в кабинет Пии. Он упал на стул для посетителей перед ее письменным столом, скрестил руки на затылке и улыбнулся.

— Что случилось? — поинтересовалась Пия. — Вы выглядите таким довольным.

— Действительно, — согласился Боденштайн, — в высшей степени довольным. Мы завершили расследование.

— Похоже на то, — кивнула Пия. Она отправила документы на печать, после чего распрямила затекшую спину и зевнула, прикрыв рот рукой. Сегодня ночью она будет спать как убитая и завтра появится в офисе не раньше восьми утра.

— Что вы собираетесь делать сегодня во второй половине дня? — спросил Боденштайн.

— В час я встречаюсь с моим официальным мужем, — напомнила ему Пия. — Почему вы спрашиваете?

— Нас пригласили на гриль-вечеринку, — сказал Боденштайн. — Угадайте кто.

— Понятия не имею. Нирхоф?

— Что за глупости! — Боденштайн улыбнулся. — Риттендорф. Они празднуют возвращение дочки Керстнера. В ветеринарной клинике.

— И они пригласили нас? — Пия вынула стопку бумаги из принтера. — Я этого не понимаю.

— Но вы же не допустите, чтобы я пошел туда один?

— Это служебный приказ или моральное давление? — поинтересовалась Пия с улыбкой и подшила отчет в папку.

— Ни то ни другое. — Лицо Боденштайна стало серьезным. — Ваш муж — это однозначно самое важное. Но я хочу вам еще кое-что сказать.

— Что же именно?

— Это было наше первое совместное дело, и я хотел бы поблагодарить вас за нашу общую работу. Я считаю, что вместе мы — хорошая команда.

Пия попыталась скрыть, как приятна ей эта искренняя похвала.

— Да, — нарочито сухо согласилась она, — это почти так же приятно, как орден «За заслуги перед Германией».

Они проникновенно улыбнулись друг другу.

— Так, а сейчас заканчивайте работу и отправляйтесь на встречу с вашим мужем. — Боденштайн поднялся. — А я еду на гриль-вечеринку.

— Вы должны еще подписать заключительный отчет, — Пия передвинула бумаги через письменный стол, — а потом можете идти.

ЭПИЛОГ

Во дворе ветеринарной клиники был установлен большой гриль с поворотным устройством. Столы и скамейки разместились под ветвями широко разросшихся каштанов, и вокруг стоял аромат жареного мяса. Боденштайн улыбнулся. Раньше они часто устраивали здесь пикники, еще когда был жив старый доктор Ханзен и когда они с Инкой были молоды и дружили без задней мысли.

— Привет, Оливер! — Инка поднялась со скамейки, на которой она сидела рядом с двумя другими женщинами, и подошла к нему.

— Я обрадовался приглашению, — сказал Боденштайн. — Кто все-таки хозяин вечеринки?

— Мы все, — улыбнулась Инка, и это была радостная открытая улыбка.

— Тогда это для всех вас. — Оливер передал ей бутылку шампанского, которую захватил из своего погреба в качестве подарка.

— Это лишнее, — заметила Инка. — Пойдем. Давай праздновать и вспоминать старые времена.

Она взяла его за свободную руку и потянула за собой. Доктор Михаэль Керстнер сильно изменился. Исчезли темные круги под глазами, счастливая улыбка делала его моложе лет на десять. О его короткой, но имевшей серьезные последствия встрече с Тедди напоминал лишь узкий шрам на брови. В целом же он полностью и достаточно быстро оправился после случившегося. Керстнер поприветствовал Боденштайна и сердечно пожал ему руку, еще раз выразив свою благодарность. Маленькая Мари, похоже, не получила серьезной психологической травмы в связи со своим похищением и спокойно играла во дворе с другими детьми. Она казалась столь же счастливой, как и ее отец, который, по сути, таковым не являлся. Анна Лена Дёринг, в джинсах и клетчатой рубашке, с распущенными волосами, тоже преобразилась. Она выглядела расслабленной. Поднявшись навстречу Боденштайну, женщина с улыбкой пожала ему руку.

Оливер понял, что завершилась полоса ее жизни, исполненная страданий, так как ее кастрированный муж еще очень долго будет дышать казенным воздухом. Помимо всего персонала клиники, присутствовали родители Керстнера и его сестры с детьми, а также семья Анны Лены Дёринг и Валентин Хельфрих с женой. Сильвия Вагнер также подала Боденштайну руку и заговорщически подмигнула.