Ненависть. Хроники русофобии - [55]

Доказательства преступлений всегда собирают для будущего суда над преступниками. Мыслился такой процесс и по итогам Первой мировой.^[268] Версальский договор, куда Россию ни «белую», ни «красную» не пригласили, предусматривал уголовную ответственность кайзера и других руководителей союзных Берлину стран за военные преступления. Но в итоге ни один преступник так и не понес наказания! Из чего можно сделать вывод, что только настойчивая позиция СССР позволила добиться суда над преступниками Второй мировой – западные страны без нас все бы спустили на тормозах, как и произошло с преступниками Первой мировой.

Читателю, знакомому с изуверской практикой гитлеровцев, действия немцев кайзеровской Германии удивительными не покажутся. Однако оценивая зверства кайзеровских вояк, надо помнить, что они были ДО нацистов и во многом закладывали «традиции» жестокого отношения к пленным солдатам и мирному населению России. Причем подобное поведение в тот период было в диковинку. Поколение, жившее в начале XX века, пребывало в уверенности, что прогресс коснулся не только науки и техники, но и человеческих отношений. Мир становился совершеннее, интереснее и гуманнее. Так казалось многим. И вдруг началась мировая война. С миллионами призванных в строй, с пулеметами и артиллерией, «благодаря» которым наступление приводило к сотням тысяч убитых. Танки, аэропланы, дирижабли, отравляющие газы – все это никак не вязалось с прогрессом, гуманизмом и цивилизацией.

Помимо этого, подданные Российской империи не воспринимали немцев как противника. Это для граждан позднего СССР Германия – страна, дважды напавшая на их родину. Для российского обывателя начала XX века германец последний раз был нашим военным противником еще при императрице Елизавете Петровне в Семилетнюю войну и назывался тогда прусаком. Австрийцы вообще были союзниками в нескольких войнах, поэтому немец образу врага никак не соответствовал. Другое дело – француз, поляк или даже швед. Общее же мнение о немцах как о нации было таким: мечтательны, деловиты, любят порядок, склонны к философствованию. Тем больше был шок от того, с чем столкнулись жители оккупированных областей России и наши солдаты.

«Ефрейтор пехотного полка Василий Водяной, 24 лет, был захвачен в плен германскими войсками 27 апреля с. г… Под угрозой выколоть глаза и отрезать уши германский унтер-офицер в лесу, в присутствии двух нижних чинов, потребовал от Водяного сообщения сведений о расположении русского штаба и численности русской пехоты. Ввиду последовавшего со стороны Водяного отказа дать эти сведения, унтер-офицер, вытащив с бранью кинжал, отрезал Водяному сперва мочку левого уха и верхний край правого… Очнувшись от обморока, продолжавшегося несколько часов, Водяной почувствовал, что у него отрезан язык… Изложенное Водяной подтвердил под присягой при допросе его членом Чрезвычайной следственной комиссии».^[269]

«Рядовой 82-го Дагестанского полка Порфирий Олиферовский, после боя 3 октября 1914 г. под Ивангородом, раненный ружейной пулей и лишенный возможности двигаться, остался в окопе вместе с другими ранеными и убитыми. Ворвавшиеся, после отступления наших сил, в окоп германские солдаты, на глазах Олиферовского, перекололи штыками всех раненых. Сам Олиферовский не был добит лишь потому, что германцы сочли его мертвым».^[270]

«Рядовой 102-го Вятского полка Павел Крещенко-Кравченко, после боя 26 августа 1914 года, раненный, остался лежать на поле сражения; на его глазах германские солдаты, взяв в плен остаток роты, к которой принадлежал и Кравченко, выстроили пленных и расстреляли всех. Лежа на поле в течение почти двух суток, Кравченко был свидетелем того, как германские солдаты разыскивали среди раненых русских тех несчастных, которые были еще живы, и закалывали их штыками».^[271]

«18 февраля 1915 года, в бою у поселка Новые-Дворы Ломжинской губернии, германцами были взяты в плен 30 русских раненых, которые были помещены ими в особый дом. В последнем они оставались два дня без пищи и без медицинской помощи, причем находившиеся в поселке германские санитары давали им только пить воду. Когда же, на третью ночь, германцы ушли из поселка, то подожгли этот дом, заложив предварительно в его крышу патроны. Заметив дым и услыхав взрывы, раненые, кто только мог, стали выползать из дома через оказавшуюся незапертою дверь, но спастись удалось лишь десяти лицам, остальные же, большею частью тяжело раненные, заживо сгорели. Изложенное подтвердил под присягой при допросе его, по поручению Чрезвычайной следственной комиссии, судебному следователю Елецкого окружного суда один из спасшихся – рядовой… полка Александр Андреев Трясцин».^[272]

Война еще только началась. Нет никаких идеологических разночтений: в Берлине кайзер, в Вене император, в Петербурге царь. Везде монархии, ни фашистов, ни коммунистов у власти в помине нет, а германские солдаты и офицеры с легкостью отрезают попавшим в плен русским языки и уши, нарезают из беспомощных противников ремни и выкалывают им глаза. Таких случаев масса. Ненависть германских нацистов к России, их презрение к русским возникли гораздо раньше, чем нацизм стал официальной идеологией большей части Европы. Страх и ненависть к России – это часть западного менталитета, к сожалению, часть неотделимая. И как только складываются обстоятельства, как только Запад понимает, что за насилие, зверства и убийства живущих в России ему точно ничего не будет, так начинается кровавая вакханалия. Эти с виду цивилизованные и милые люди творят такое, чего они никогда не позволяют себе делать по отношению к другим странам. Это итог многовекового воспитания жителей Европы в презрении и ненависти к русским и России. Так при чем здесь Ленин, Сталин и большевики?