Ненависть - [29]

Стрелок обогнул обломок скалы и резко остановился. Рудольф ускорил шаг, подошел и поперхнулся словами. Перед ними, в небольшой впадине, распласталось человеческое тело, наспех забросанное еловыми лапами и пластами дерна. Наружу торчали ноги и правый бок. Местное зверье успело раскопать халявную нямку и от души подкрепиться. Видимые части тела изгрызены, кое-где до костей.

Стрелок глухо заворчал и принялся расшвыривать мусор. Зульфат остался непроницаем, расслабленно наблюдая за прилегающей местностью. Железные нервы, ничего в этом мире не может выбить из равновесия, всегда спокоен и собран.

Сам Руди немного струхнул. Трупы до нападения на колонну видеть не доводилось, да и там все случилось быстро и красочно, словно в кино. А тут ничего киношного не было: в яме распласталось синюшное тело в кровавых разводах, темных пятнах и синяках. Вонючая куча костей и мяса, корм для прожорливых лесных обитателей. «Memento mori» как говорили древние римляне, и сами передохли, как мухи под напором варваров и собственных, грязных страстей.

— Парамонов младший, — Стрелок скривился, закончив грязную работенку. — Витька.

На вид погибшему лет тридцать, здоровенный детина, при жизни, наверное, веселый и румяный. Абсолютно голый, с дочерна загорелым торсом и молочно-белыми жопой и ляжками. В голове, чуть ниже левого глаза, аккуратное входное отверстие. Хорошая смерть, без мучений. Лучше чем словить пулю в живот и издыхать в адских корчах несколько дней. Или выжить, но без половины кишечника, и остаток жизни гадить в банку через дырку в боку.

Зульфат молча вытащил плащ-палатку, и заботливо прикрыл тело, по краям привалив булыжниками.

— Позже заберем, похороним по-человечески, — пояснил Стрелок. — Жалко парня, свадьбу зимою сыграл, жена на сносях. Суки, — сказал без всякой злобы, совершенно нейтральным тоном, но на месте убийц Руди поспешил бы зарыться под землю.

— А старший где? — поинтересовался Рудольф.

— Старшего забрали с собой, скорее всего раненного, — откликнулся Стрелок, внимательно осматривая траву.

— А если он сумел убежать? — предположил Руди.

— Не тот человек, чтобы тело сына бросать. И сразу не убили, иначе бы два трупа лежали. Старшего Парамонова утащили с собой. Будем искать.

— Это не реально, — попытался мыслить логически Руди. — За сутки они ушли далеко.

— Нет ничего нереального, есть только когда не очень-то хочется, — отрезал Стрелок и пошел к господствующему над равниной холму. На вершину поднялись быстро и приступили к осмотру. Рудольф глянул вниз, местечко и правда удобное, завал, где обедали охотники, как на ладони и подойти можно скрытно почти вплотную.

— У них раненный, — удовлетворенно крякнул Стрелок, отыскав чуть дальше, в зарослях, обрывок бинта и окровавленный кусок ваты. В руки брать не стал, брезгливо пихнув носком мягкого сапога. — Наспех перевязали.

Спустились обратно, и Стрелок уверенно повел группу на север, находя дорогу между мрачных, скал и редкого, соснового леса. Миновали седловину, заросшую чахлой травой, и едва не наступили на сидящий труп, прислоненный к дереву. Заломленные вверх руки прибиты к стволу длинным, ржавым гвоздем. Человек раздет по пояс, тело успели основательно обглодать, на месте выклеванных глаз, темные провалы. Седая борода в сосульках спекшейся крови. Больше всего Рудольфа потряс именно гвоздь. Какому извращенному разуму придумалось таскать с собой кусок остро заточенного металла? Не наручники, не веревку, а мать твою, бывший в употреблении, не первой свежести гвоздь!

— Вот и свиделись, — надсадно, через силу прохрипел Стрелок. — Как же так, Александр Петрович?

Зульфат вытащил из кармана моток тонкого, прочного шнура и осторожно обвязал мертвеца вокруг пояса. Зачем?

— Уходим, — Стрелок первым нырнул за обломок скалы. Зульфат размотал трос, прилег рядом, сильно дернул и потащил на себя.

— Трупы, бывает, минируют, такие милые нравы у нас, — пояснил Стрелок, увидев в глазах Рудольфа застывший вопрос. — В нашем случае маловероятно, животины тело уже потревожили, но береженого Бог бережет.

Зульфат колдовал над телом, вовсю орудуя плоскогубцами и ругаясь вполголоса. Гвоздь с душераздирающим треском вышел из дерева, Стрелок бережно подхватил завалившийся ничком труп.

— Пытали старика, — Стрелок, тоскливо ощерясь, указал на длинные порезы и ожоги. — Парамонов старший мужик был железный, старой закалки, из него просто не вытянешь. А поизгалялись ублюдки на славу. Им бы времени побольше, может и сломали бы деда.

Руди совсем иначе посмотрел на кошмарную улыбку, застывшую на окровавленном лице старика. Пытали, мучили, скорее всего обещали оставить в живых, а он лишь смеялся, выйдя победителем в своем последнем, неравном бою.

— Им Витьку брать надо было, — процедил сквозь зубы Стрелок. — Тот хоть и ростом удался, а похлипче был, боль терпеть не умел. Помню руку сломал, теленка ловил, так выл на весь двор.

Верно подмечено, — согласился про себя Руди. — Сколько раз наблюдал, вроде мужик сильный, бравада через край перехлестывает, а стоит пальчик порезать, и сразу в обморок валится. А смотришь, вроде недомерок и тихоня, аесли прижмет, смелость от куда-то лезет и плевать ему на весь мир, пойдет в огонь и в воду, и все ему нипочем. А в слух спросил: