Ненавидеть нельзя любить - [7]

Валерка отчего-то возненавидел их обоих. Он не смог дождаться окончания выступления и выскочил из зала. Не оставалось душевных сил даже зайти в раздевалку. Его душили слезы, и он испугался, что окружающие могут заметить его состояние. Если бы ему в эту минуту попался Потанин, наверное, он убил бы его. Костя не смел прикасаться к Ольге, словно это была его собственность. Не смел! Валерка выбежал из школы в одном свитере, слыша, как за спиной восторженно ревет зрительный зал.

Шел дождь. За пятнадцать минут, которые потребовалось на дорогу до дома, он вымок и остыл. Когда, прячась от мамы, проскочил в свою комнату, на ходу стаскивая мокрый свитер, почувствовал, что сил не осталось даже на злость и слезы. Он упал в мокрых джинсах на кровать, уткнулся в подушку и с ужасом подумал: «Я влюбился. И кажется, без малейшей надежды на взаимность».

Через неделю Евдокия Васильевна, учительница литературы, восторженная до экзальтированности, влюбленная в свой предмет, сообщила им на последнем уроке:

– Ребята, я решила, что к Новому году мы должны подарить школе спектакль, и хочу, чтобы это был мой любимый Островский. «Снегурочка»!

Класс заволновался, загудел, а учительница, сверкая счастливыми глазами, продолжила:

– Действующих лиц много, ролей хватит всем. Правда, главным героям придется много учить. Но я бы хотела, чтобы это было не наказанием, а удовольствием. Итак, Снегурочка – Оля Русанова. Думаю, вы со мной согласитесь. Коса, внешность – все соответствует. Лель – Костя Потанин, Мизгирь – Немировский Валера, а Купава – Эльвира Караева. Возражений нет? Вечером прошу на первую читку.

По дороге домой обсуждали предложение учительницы. Колька как всегда разглагольствовал.

– Евдокия – тетка, конечно, ничего, но о чем она сейчас думала? Заканчивается полугодие, у всех полный завал, нужно исправлять, а она со своими репетициями… Смешная!

Костя с Валеркой его поддержали, Эльвира была с ними не согласна, доказывая, что школьный театр – это здорово, а времени, его всегда не хватает.

– Оль, а ты чего не высказываешь своего мнения? – дернул ее за рукав куртки Колька.

– А мне как-то все равно. Нужно, значит, будем репетировать, – пожала она плечами.

– Ты какая-то в последнее время странная, – изумился Колька. – Настоящая Снегурочка, равнодушная ко всему.

Девушка грустно улыбнулась и ничего не ответила.

Начались репетиции. Роли были подобраны соответственно характерам ребят, да и отношения героев напоминали сложившуюся ситуацию. Валерке все время казалось, что он играет самого себя. Это немного пугало. Ему нравилась Эльвира, простая, очень естественная в своих желаниях и стремлениях, но неумолимо тянуло к Ольге, загадочной и холодной. В сказке Островского происходило фактически то же самое.

Репетировали охотно, с азартом. Поэтому, когда однажды репетицию отменили по каким-то причинам, артисты даже расстроились. Парни втроем, не торопясь, брели домой. Ольга осталась в школе на собрании комсомольского актива, Эльвира убежала в музыкальную школу. Стояла ясная, морозная погода середины декабря. Снега выпало мало, его уже примяли на тротуарах, а дороги и вовсе были сухими.

– Зимы хочется нормальной, – вздыхал Николай, – чтоб мороз трещал, снега по колено, вьюга завывала. Как в Сибири. Вот когда мы служили в Забайкалье…

– Не начинай, – осадил его Костя. – То ты плакался, что тебя там комары живьем съедали, а теперь зимы сибирской просишь. Достал.

– Нет, но Новый год без снега – это же ненормально, – продолжал возмущаться Колька, словно не слыша друга.

– Пацаны, а мы успеем к тридцать первому со спектаклем? – заволновался вдруг Немировский, который первый раз участвовал в подобном мероприятии.

– Конечно. Не дрейфь. У Евдокии все рассчитано. Вот когда мы ставили в прошлом году «Недоросля»…

Колька углубился в воспоминания, но друзья молчали и, казалось, думали каждый о своем.

– Эй, народ, вы где? Я кому рассказываю, Немировский? Делюсь, можно сказать, сокровенным, а он идет, мечтает о чем-то. Ты не влюбился, часом, друг мой?

Валерка неожиданно для себя почувствовал, что краснеет. Он попытался возмущаться:

– Хватит выдумывать, сам мечтатель! – говорил и чувствовал внимательный взгляд Кости, который упорно молчал.

– О, все ясно, спекся. Еще одна жертва Олькиного очарования. Все, Мизгирь, ты погиб. Красавица-Снегурочка околдовала и тебя, – тарахтел, посмеиваясь, Колька. – Да ты не смущайся. Мы все через это прошли. Все пацаны в классе. Да и в школе, наверное. Ее не любить невозможно. Правильно я говорю, Костян?

– Правильно, Колян. Он прав, Валерка, этим просто нужно переболеть, как ветрянкой.

Костя был абсолютно серьезен.

– А как же ты? – не понимал Валерка. – Ведь вы же… – Он не знал, как лучше выразить свою мысль. – Я же видел, как вы танцевали… И вообще, вы всегда вместе.

– Вместе, – как-то грустно согласился Костя. – Потому что мы друзья. С самого детского сада, даже раньше. Мы родились в одной палате, в один день, нас катали иногда в одной коляске. Так что мы почти брат и сестра. А танцуем… Это называется артистизмом. Когда танцуем вальс, изображаем нежность, когда минуэт – возвышенные чувства. Ты видел в нашем исполнении танго. Танго – это страсть.